Впрочем, вряд ли эти изменения существенно повлияют на внешнеполитические приоритеты государства. Оба фаворита парламентской гонки – и Владимир Воронин, и Серафим Урекян – сторонники европейского вектора во внешней политике, хотя и не отрицают необходимости «учитывать интересы России». И дело здесь не в личности президента, а в более серьезных причинах, способных повлиять на выбор внешнеполитических приоритетов.
На постсоветском пространстве конкурирует несколько моделей дальнейшего развития стран бывшего СССР. СНГ отнюдь не единственный, а возможно, и не самый привлекательный вариант, учитывая нынешнее аморфное состояние данной структуры. Конкурентоспособность проекта под названием СНГ, где ключевым фактором является Россия, далеко не всегда превышает конкурентоспособность пусть отдаленной, но красиво поданной и хорошо финансируемой перспективы «вхождения в Большую Европу».
Президента Молдавии Воронина в последнее время энергично обвиняют в антироссийской риторике и прозападных настроениях. Однако стоит напомнить, к чему привели в начале президентского правления Владимира Воронина попытки выполнить предвыборные обещания, в том числе предоставить подобающий статус русскому языку. Несколько дней страна была на грани острого социального взрыва, в результате которого к власти могли прийти националисты. Никакой реальной поддержки в тот кризисный период Москва оказать Воронину и его окружению не смогла.
Проблема Приднестровья возникла тоже не вчера. И уж тем более не благодаря Воронину. Его упрекают в том, что он пошел на поводу у Вашингтона и отказался подписать меморандум, чем существенно осложнил российско-молдавский диалог. Но США вместе с беспрецедентным политическим давлением (ночной визит американского посла к президенту Молдавии накануне подписания меморандума) предложили немалую финансовую компенсацию, что для Молдавии – самой бедной страны Европы – очень важно.
Не только США и ведущие западноевропейские государства предлагают различные пути и формы дальнейшего развития на постсоветском пространстве. Весьма активны Румыния и Украина, которых более сильные страны, рассматривающие СНГ как зону своих геополитических интересов, используют в качестве инструментов политики. Так, в качестве закоперщика пересмотров итогов Второй мировой войны выступают страны Балтии. А для игры на молдавской территории идеально подходит Румыния, которая без сильных покровителей никогда бы не решилась на те внешнеполитические шаги, которые она предпринимает, и не только в Молдавии.
В конце 90-х годов Румыния активно занялась работой с зарубежной румынской диаспорой, в том числе и в России, где под таковой подразумевались живущие там молдаване. На поддержку новоявленных «румынских» соотечественников выделялись средства, организовывалось обучение в вузах Бухареста молодежи из Якутии и других «традиционных» мест проживания «румын». Чтобы попасть в обойму общественных организаций, взятых на пансион, надо было отказаться от молдавской национальности и поддержать идею присоединения Молдавии к Румынии.
В Молдавии ощущается явная румынская культурная и политическая экспансия. До 10% граждан Молдавии выступают за воссоединение с Румынией. На территории Молдавии сейчас проживают около 7% румын, но число их растет. За румынским фактором в реальности стоят интересы куда более сильных государств. Ни один президент Молдавии, как бы хорошо ни относился к России, не может их не учитывать.
Но есть и негосударственные участники внутриполитических процессов в Молдавии – финансово-промышленные группы и криминальные объединения, которые заинтересованы в сохранении той ситуации, которая сложилась в Приднестровье. А значит, диалог между Кишиневом и Тирасполем будет тормозиться и блокироваться.
Политике России на постсоветском пространстве не хватает прагматизма. Эмоциональная реакция наших депутатов на ситуацию в Молдавии тому доказательство. Несмотря на декларации, политэлиты стран СНГ все чаще выбирают не те модели внешней политики, в которых заинтересованы мы. Это превращается в серьезную тенденцию, которая ставит под сомнение существование СНГ как координирующей организации.
Поэтому Москве нужно как можно скорее провести инвентаризацию пока еще имеющегося ресурса. Во-первых, расширить круг участников переговорного процесса, в том числе за счет неправительственных организаций и экспертных кругов, тех, кто создает в странах общественное мнение и реально влияет на принятие политических решений. Традиционная российская дипломатия, когда в диалоге задействованы в основном госструктуры, явно проигрывает американской стратегии, предполагающей разностороннее использование потенциала НПО, различных фондов, главной задачей которых является создание «групп поддержки» проводимого США политического курса. Ресурс для развития и стимулирования деятельности НПО в странах ближнего зарубежья у России еще есть.
Во-вторых, в большинстве стран СНГ есть и социальная база для поддержки российских инициатив, интересы которой далеко не всегда совпадают с интересами действующих политэлит. Пока еще мы не чужие в этих странах. В той же Молдавии значительная часть титульного населения выступает за развитие российско-молдавского диалога. Прежде всего это те, кто хочет сохранения молдавской культуры и молдавской государственности и видит в России сдерживающий фактор румынской экспансии.
20% принявших участие в мониторинге, проведенном по заказу правительственной комиссии по делам соотечественников за рубежом, обращают внимание на более активное участие во внутримолдавских процессах Вашингтона, чем Москвы, и негативно оценивают это обстоятельство. Похожая картина наблюдается в Узбекистане, Киргизии и других постсоветских странах. Российская политика в СНГ, даже если она активна, информационно не обеспечена и населению этих стран просто не видна.
Независимая газета
