Возможно, единственным спасением от клановой системы в Казахстане является Москва и Евразийский экономический союз, который всю эту клановую борьбу, усиливающуюся в свете окончания сырьевого цикла, будет каким-то способом институализировать. Об этом, в интервью ИА REGNUM заявил оппозиционный политик Петр Своик, комментируя слова президента Нурсултана Назарбаева о конституционной реформе, которая предполагает перераспределение властных полномочий от президента к парламенту и правительству.
ИА REGNUM: Накануне прошедших в Казахстане внеочередных президентских выборов, действующий глава государства Нурсултан Назарбаев объявил о необходимости проведения в стране институциональных реформ по пяти направлениям. Для их реализации уже создана соответствующая комиссия. Есть ли в этих инициативах что-то принципиально новое?
Это все не по одному разу было сказано. Подобные инициативы есть и в прошлых стратегических документах — и в «Казахстан-2030», где можно найти чуть ли не прямые цитаты, и в «Казахстан-2050», и, по крайней мере, в половине ежегодных посланий президента содержится что-то чрезвычайно похожее. Кроме парламентской реформы.
Казалось бы, досрочные перевыборы Нурсултана Назарбаева представляются холостым выстрелом. Было понятно, что соперники у него искусственные и действующий президент получит потрясающие проценты. После этого предрешенного результата переназначение абсолютно той же команды министров и акимов (глав городских и региональных администраций), а так же назначение национальной комиссии по модернизации, из тех же самых персон, отнюдь не модернизированных, выглядит как совершенно холостой оборот. Однако это не так. На самом деле модернизация действительно неотложно стоит перед казахстанской властью, и она будет осуществляться.
Прежде всего, необходимо зафиксировать тот факт, что время сырьевой экономики заканчивается. Начиная с 2013 года, а с 2014 еще более явственно, все главные системообразующие параметры нашей экспортно-сырьевой экономики пошли на спад. Это не только ВВП, но и экспорт с импортом тоже. Государственный бюджет, что очень важно, в 2014 году был в долларах меньше, чем в 2013-м, а в 2015 году меньше, чем в 2014-м. И, что не менее важно, иностранные инвестиции, на которых строится весь инвестиционный процесс в Казахстане, теперь тоже пошли на убыль. А ведь они росли даже во время кризиса 2007-2008 годов. Ну и, наконец, кредитный процесс в Казахстане сворачивается. Единственная отрасль, которая ни на что не реагирует — это сельское хозяйство. Но оно, как крокодил, который летает, но очень низко. Доля кредитов сельскому хозяйству столь мала, что кризисы его не задевают, всегда пролетая над ним. На самом деле, с экономикой Казахстана что-то надо делать.
ИА REGNUM: Среди прочего Нурсултан Назарбаев озвучил планы по проведению конституционной реформы, которая предполагает перераспределение властных полномочий от президента к парламенту и правительству. Означает ли это, что президент Казахстана готов поделиться своей властью или это только красивые слова?
Надо подчеркнуть, что из всех пяти институциональных реформ, только идея парламентской реформы действительно новая. Нурсултан Назарбаев никогда, я повторяю, никогда такого не говорил. За исключением прошедших выборов, когда эта тема появилась. Президент Казахстана на самом деле считает, что состоявшиеся выборы для него последние, и он не собирается оставлять никакого наследника.
Что касается возможной передачи полномочий парламенту, то, на мой взгляд, скорее всего структура парламента будет являть собой следующую схему — более две трети мест останется за партией «Нур Отан». Такой парламент будет обладать полным контролем над исполнительной властью и законодательством. Что же касается оппонентов, то здесь будут представлены, скорее всего, две вспомогательные партии, лояльность которых не вызывает сомнений и которые проверены в ходе работы действующего Мажилиса (нижней палаты парламента).
На мой взгляд, лучше было бы создать трехпартийную схему. Вопрос не столько в необходимости преобразования парламента по классическим правым и левым направления. Дело в клановости. С учетом того, что в законодательном органе будут три партии, трайбалистские и иные ориентации распределяться по ним. В этом случае схема будет работать стабильно. При монополии партии власти, она сама рискует погрязнуть в клановой борьбе. Сейчас сдерживающим фактором в стране является лично президент. Впоследствии он мог бы то же самое осуществлять и в парламентской фракции «Нур Отана», после передачи ей части полномочий. Но в жизни, после ухода Нурсултана Назарбаева в единолично правящей партии власти не будет такой фигуры, и это чревато дестабилизацией.
ИА REGNUM: Допустим, в стране будет создан сильный парламент, который сможет взять на себя часть президентских функции. Означает ли это, что возможная реализация плана «Преемник» отменяется?
Она не отменяется. Такого плана никогда и не было. Назарбаев никогда не называл своего преемника и никогда не назовет, потому что его не будет. У него есть официальный, всем известный приемник — Касым-Жомарт Токаев. Он конституционный наследник, который занимает соответствующий пост. Его выдернули из международной карьеры и поставили на должность председателя Сената заранее. На случай форс-мажора. Токаев сейчас не высовывается. Его самое гениальное свойство — сидеть тихо. Но если вдруг что-то случится, уверен, что у него есть аварийная инструкция. Тогда уже Токаев должен будет осуществить передачу эксклюзивной президентской власти в партийный парламентский формат.
ИА REGNUM: На протяжении длительного времени в Казахстане не происходит смены политических элит. Все нынешние высокопоставленные чиновники лишь время от времени меняются занимаемыми должностями. Означает ли это, что более чем за двадцать независимости в Казахстане не появились новые качественные кадры?
В так называемых развитых государствах, диверсифицирована и экономика, и система управления государством. То есть существуют разделенные властные институты — парламент, президент, местное самоуправление и так далее. Это современные высокие технологии. В рамках этих технологий сменяемость представительных органов власти, как партий, так и отдельных персон — президентов, лидеров парламентских фракции, — есть гарантия несменяемости политического и экономического строя, экономических отношений. В частности, отношений собственности внутри этого строя.
Мы же являемся частью современного мира только в том смысле, что мы в него интегрированы. Но мы не современное государство. Мы и называемся не развитым, а развивающимся государством. И наша экономика еще только должна стать индустриальной. Пока же у нас есть только программа индустриально-инновационного развития. Но самого развития нет.
В экономическом смысле мы сырьевая и монетарная провинция развитых стран. А в политическом смысле — у нас феодализм. Именно в феодальные времена политическая власть была совмещена с властью экономической. У нас гарантии собственности, гарантии экономических отношений, гарантии договоренностей с Китаем, с Россией, с западными транснациональными корпорациями, имеют не институциональный, а персональный характер. В этом смысле вечность пребывания Назарбаева у власти и перетасовка его колоды, а не постоянная смена этой колоды, есть гарантия сохранения экономической, политической и всякой прочей стабильности в Казахстане.
Проблема власти в том, что надо бы это дело из персонифицированного формата перевести в институциональный. И Назарбаев это пытается делать. Парламентская реформа — это такая попытка. Но в экономическом смысле у власти, похоже, ничего не получится. А вместо устойчивого трехпартийного парламента, они создадут монопольный «Нур Отан», который повторит администрацию президента в том виде, в котором она существует сейчас.
ИА REGNUM: Несмотря на то, что политические элиты в Казахстане не сменяются, тем не менее, все чаще наблюдаются их ожесточенные схватки между собой. Именно результатом такой борьбы называют заключение под стражу экс-премьера Серика Ахметова. Чем грозит стране такая подковерная борьба?
Давайте посмотрим на проблему образно. Допустим, степь на протяжении нескольких поколений удачно цвела и все было хорошо. Дожди были и солнышко светило, трава родилась и скот размножался. В итоге и люди плодились. И вдруг поменялся климат. И это не какой-то разовый джут, а глобальная смена климата, который из года в год становится все суровее. И уже нет тех пастбищ, и нет, соответственно, того пропитания для размножившихся людей. Что делать? Скот надо резать, а лишних людишек отправлять на войну. Таким образом в свое время появились и Аттила, и Чингисхан. Сейчас же война заменяется борьбой с коррупцией. Коррупционеры размножились в тучные годы. Им было что присваивать. И откладывать за границей. Там же совершенно потрясающие активы отложены. И они сейчас не столько кормят этих коррупционеров, сколько требуют новых денег. Построил кто-то особняк за рубежом, а теперь уже целый ряд лет вынужден воровать не для того, чтобы построить второй, а для того, чтобы содержать первый. А тут началось такое, что не только государственный бюджет уменьшается, не только официальный ВВП страны уменьшается, упал собственный доход коррупционера. Того бизнеса, который чиновник, как обладатель власти, имеет в Казахстане. Поэтому надо ликвидировать лишних нахлебников, иначе он сам прогорит. Ничего хорошего из этого не будет. И, может быть, единственным спасением является Москва и Евразийский экономический союз, который всю эту клановую борьбу, усиливающуюся в свете окончания сырьевого цикла, будет каким-то способом институализировать.
ИА REGNUM: Некоторые эксперты утверждали, что сразу после президентских выборов Казахстан перейдет в режим жесткой экономии и даже говорили о неминуемой девальвации национальной валюты. Ничего подобного пока не происходит. Эксперты ошибались?
Я думаю, что что-то мягкое и плавное произойдет, поскольку нервы не выдержат. Но вообще, экономического смысла в девальвации уже нет. Стоит понимать, что девальвация 2009 года, которую провел Григорий Марченко, была удачной, потому что совпала с ростом цен на нефть, после того, как они обрушились в результате кризиса 2008 года. Тогда девальвация подстегнула экспортно-сырьевой сектор Казахстана. Но, главное, нефтяные цены росли несколько лет и эффект, соответственно, был многолетний.
Девальвация прошлого года ничего не поправила. Кроме отчетности по ВВП и бюджету, которые в «облегченном» тенге не упали, а даже подросли. И если сейчас опять девальвировать тенге, то это создаст социально перенапряжение. Может быть даст кому-то из подготовленных некий спекулятивный навар, может быть максимум полгода поддержит сырьевиков и банкиров. Хотя лоббистов девальвации и внутри и снаружи более чем достаточно.
Источник: www.regnum.ru, 18.05.2015
