За последние несколько месяцев количество новостей из Казахстана, связанных с криптовалютами и технологией блокчейн, увеличилось в разы: технологиями заинтересовались на самом высоком уровне.
В середине июня президент Нурсултан Назарбаев заявил о необходимости создания некоей глобальной криптовалюты. А 20 сентября в новостных лентах прошло сообщение о том, что Казахстан будет готовить «криптозаконодательство»: в стране создается Международный финансовый центр «Астана», и под него собираются подверстывать какую-то особую базу законов для держателей биткоинов (какую – кокетливо не говорят). Кроме того, в перспективе возможно появление некоей национальной криптовалюты – этакого криптотенге: по сообщению Kursiv.Kz, на открытии IT-квартала в Алма-Ате генеральный директор Almaty Tech Garden Санжар Кеттебеков заявил, что в теории новая валюта может быть создана уже через четыре года.
Со стороны очень похоже, что Казахстан – одна из немногих стран на постсоветском пространстве, кто реально шагает в ногу со временем. Криптовалюты и блокчейн – это тренд: термины употребляют даже те, кто не очень хорошо понимает их значение. Астана вроде как пытается не отстать от технологически развитого экономического локомотива, поэтому и суетится. Проблема в том, что именно технологическая часть власти страны интересует меньше всего – акцент практически без стеснения делается на необходимости тотального контроля.
Чтобы понять хитрую абсурдность логики официальной Астаны, нужно иметь приблизительное представление о криптовалютах вообще. Тема эта обширная, но в общем несложная. Нужно понимать несколько тезисов. Криптовалюта – это своеобразные цифровые монеты, то есть платёжное средство, которым можно расплачиваться через интернет. Схематично это выглядит как набор шифровальных кодов, который может генерироваться кем угодно. Условно говоря, любой из читателей «Ферганы», если у него есть соответствующий навык, может создать свою собственную криптовалюту и заявить её как платёжное средство.
Криптовалют может быть неисчислимое множество, но реально авторитетных даже сейчас вряд ли наберется больше, чем один десяток. Самая известная – это, конечно, биткоин, стоимость которого недавно достигала 4000-5000 долларов за единицу. Количество той или иной электронной валюты, как правило, строго ограничено, эмиссия происходит очень точечно. Но главное – криптовалюта не подотчетна вообще никому, кроме, собственно, её разработчиков: банки и любые другие регуляторы контролировать её не могут. И работа в «реале» ведется разве что с биржами, через которые те же биткоины можно перевести в кэш.
Именно неподконтрольность движения финансовых потоков через криптовалюты раздражает политиков больше всего. Политиков в странах, где со свободами всё не очень хорошо, это вообще, будем откровенны, бесит. Поэтому, например, появляются такие инициативы, как у депутата Аманжана Жамалова, который 14 сентября предложил не только законодательно регулировать криптовалюты (не он первый, конечно), но и запретить частным лицам совершать по ним сделки. Мол, инструмент этот рискованный, во многом спекулятивный, и желающие заработать на нём могут быстро прогореть, а защитить их никак нельзя. Железная логика, конечно: мы волнуемся за доходы граждан, поэтому давайте запретим их генерировать вообще. До кучи Жамалов сказал, что биткоинами могут пользоваться террористы – но это вообще общее место: не знаешь, как запретить, кричи «террористы».
Под сурдинку защиты от финансовых рисков многие режимы и пытаются противостоять свободе криптовалюты как явлению. В Китае криптовалюты уже запретили чуть меньше чем полностью (это, к слову, привело к определённому падению курса того же биткоина: большую часть кодов «пишут» именно там, поскольку для создания криптовалюты нужно большое количество электроэнергии, а в Китае она дешёвая). В Казахстане предлагают госрегулирование: давайте мы сделаем некий государственный орган, который будет регулировать (читай - контролировать) поток криптовалют, их курсы, движение, обеспечивать их надежность на государственном уровне.
То есть финансовый инструмент превращается в инструмент для манипуляций, выгодный для самого государства. Но именно независимость от государства как от института, доверие к которому утеряно, и есть главное достоинство криптовалюты. Там доверие строится на личном уровне, и решение, отдавать свои честно криптозаработанные или нет, принимаешь ты сам. Соответственно, если ты прогораешь, чего опасается депутат Жамалов, это твое личное дело. Но базисом в этом опять-таки является свобода как ценность, а для политиков в Казахстане это не ценность, а опасность. Сама мысль о том, что люди могут бесконтрольно что-то делать (а тем более тратить деньги, не делясь при этом с государством), - заставляет власть паниковать.
Собственно, госрегулирование криптовалюты – это попытка подмены понятий, которая в том числе возникает из-за того, что сами казахстанские политики (даже в экономическом блоке) не очень понимают, с чем вообще имеют дело. Работает типичная советская логика «мы не знаем, что это, но мы это возглавляем». Редкие разумные решения – тот же Нацбанк Казахстана пока объявил о своей позиции наблюдателя за криптовалютами, демонстративно показав свое невмешательство в мировой процесс, - проходят незаметно на фоне громких заявлений Назарбаева о необходимости создания международной криптовалюты (и это при том, что любая крупная криптовалюта уже сама по себе является международной).
Успокаивает одно: опыт показывает, что когда казахстанская власть пытается что-то сделать с мировым стремлением к свободе, это получается совсем не страшно, а смешно и, как правило, жутко неудобно для самих казахстанцев. Печально лишь то, что на не самые разумные инициативы тратится время, которое можно было бы потратить на более хорошие вещи – повышение качества жизни, например. Хотя не исключено, что это всё будет делаться на государственные биткоины.
И последнее. Инициатива по созданию криптотенге не абсурдна по своей сути: если криптовалюта будет создана в Казахстане, ничего плохого в этом нет. Главное – чтобы она была свободна от государства, а вот на это уже точно никто не пойдет. Потому что какой-нибудь будущий «нуркоин» хорош только тогда, когда в коде валюты можно разглядеть добродушный, но строгий взгляд человека, в честь которого эту валюту и назовут.
Вячеслав Половинко, специально для «Ферганы»
Международное информационное агентство «Фергана», 28.09.2017
