В насущных вопросах жизнеобеспечения Западный Казахстан зависит от России, а не от РК, при этом до 97% его доходов забирает себе Астана, а не Москва
В России специалисты обращают внимание общественности на то, что в перспективе до 2020 года объем рынка водных ресурсов в мире может достичь 1 трлн. долларов США. Одним словом, идея экспорта воды из России – это не только плод инициативы отдельных политиков этой страны. Она уже приобрела значение задачи в рамках «Водной стратегии США». Россияне знают, что к тому самому 2020 году излишками пресной воды должны будут обладать всего две страны. Это – сама Россия и Канада.
Казахстан же в этом смысле станет, судя по всему, представлять другую крайность. Наша страна к тому времени вполне может стать одним из тех государств, которые выпадет испытывать наибольшую в мире нехватку пресной воды. Впрочем, это происходит уже сейчас.
На юге по вопросу воды Казахстан испытывает сильнейшую зависимость не только от Кыргызстана как от находящейся в вервховьях реки Сырдарьи республики, но и также и от Узбекистана как от водно-транзитного государства. Причем Кыргызстан все настойчивей добивается от Узбекистана и Казахстана признания своей воды таким же товаром, как газ и нефть тех двух республик. Таджикистан, который также богат водными ресурсами, поддерживает его в этом. «Водная стратегия России», о которой говорится, если она будет принята к исполнению, определенно сыграет им на руку...
На юго-востоке у Казахстана такая же зависимость от Китая. Причем также все более усугубляющаяся зависимость. Недавно британское деловое издание «The Economist» в статье – «Streams of blood, or streams of peace» - «Потоки крови или потоки мира», посвященной потенциально или актуально конфликтным ситуациям, связанным с использованием трансграничных рек, в разных частях света, обратил в связи с таким вопросом внимание вот на что: «Несомненно, имеет место растущий конфликт интересов между Китаем некоторыми его соседями по использованию двух рек, что берут начало в Синьцзяне, регионе, который правительство в Пекине хочет развивать и населять». Оба случая, которые тут подразумеваются, имеют прямое отношение к Казахстану. Ибо имеются в виду реки Иртыш и Или. «The Economist» ссылается на предположение ПРООН о том, что озеро Балхаш, которое питает река Или, может превратиться в соленое болото наподобие Аральского моря.
В общем, у казахстанской стороны с водой получается так, что куда ни кинь – всюду клин. Кругом она зависит от своих соседей.
Однако наибольшая зависимость у Казахстана по водному вопросу на западе – от другой великой державы России. Ведь в этом направлении она обусловлена не естественно-географическими условиями, а рукотворным водоводом. Водоснабжение практически всех уже дающих продукцию нефтепромыслов и непосредственно связанных с их деятельностью населенных пунктов Атырауской и Мангыстауской области, а также многие прочие города и села этого экономически наиболее состоятельного региона страны обеспечивается водозабором из реки Волга. И – последующей подачей воды на расстояние 1040 километров в объеме 3 кубических метров в секунду.
Это и есть водовод Астрахань-Мангышлак. Общая же его протяженность составляет свыше двух тысяч километров. Этот водовод является главным и, что самое главное, уже, в силу практики его использования свыше двух десятилетий, сделавшимся совершенно незаменимым источником пресной воды для населения большинства районов Атырауской и Мангистауской областей. Она используется не только им в своих питьевых и санитарных нуждах, но и также и всеми крупнейшими нефтегазовыми и промышленными предприятиями этого региона. А еще - и сельскохозяйственными товаропроизводителями.
Одним словом, в этих краях без водовода Астрахань-Мангышлак трудно представить жизнь. Построен он был в 1986-1987 годах в рамках Государственной программы СССР по комплексному развитию Западно-Казахстанского нефтегазоносного района. Построен он, повторимся, вовсе не для того, чтобы в Западном Казахстане, используя подаваемую им воду для повседневных насущных жизненных и производственных нужд, отправляли главную здешнюю и вообще казахстанскую экспортную продукцию, энергоносители в экспорт в обход России. То есть делали то, чего Запад с завидным упорством и настойчивостью добивается от Астаны, причем совершенно открыто и вызывающе.
Но Россия пока продолжает поставлять воду по водоводу Астрахань-Мангышлак. Причем – и не меняя особенно на протяжении многих лет условий подачи. Но на фоне такой, все еще остающейся неизменной практики все настойчивей раздаются голоса политиков о переходе на экспорт российской воды по принятым на международном рынке правилам. Примеры таких выступлений мы уже приводили выше. Так что повторяться не станем. Просто напомним, что по газу Россия в отношении стран ближнего зарубежья перешла на цены, близкие к принятым на международных рынках уровням, после кампаний с аналогичными призывами и заявлениями.
Что же ей может помешать сделать то же самое и по вопросу воды?! Тем более, что ничего нового в таком подходе нет. Не только Россия, но и Канада, другая богатейшая пресноводными ресурсами страна, рвется хорошо заработать на усугубляющемся дефиците пресной воды по всему миру. Причем она, похоже, очень скоро может стать более дорогим, чем нефть товаром. «Доходы, которые можно получить благодаря различным вариантам использования водных ресурсов, гораздо выше, чем прибыль от энергетики», - отмечают экономисты. Они подсчитали, что, если одна только провинция Квебек экспортировала бы 10 процентов от триллиона кубометров своей ежегодно возобновляемой пресной воды по цене, равной текущей стоимости опреснения морской воды, то есть 0,65 доллара за кубометр, а правительство получало бы 10% от этой суммы в виде налогов. То есть общие поступления от продажи воды составили бы 650 млрд. долларов, а налоговые доходы правительства от этого – 6,5 млрд.
При виде подобных перспектив мало какая страна может устоять, если она к тому же богата водными запасами. А Россия – именно такая страна.
Обзор иностранной прессы c А.Тажутовым
