Предлагаем на суд читателей интервью Акежана Кажегельдина, которое ещё в июле этого года он дал газете «Караван», но которое так и не увидело свет в этом издании.
Стране для начала реформ необходимы, как минимум, две приблизительно равносильные политические партии. Исторический долг Нурсултана Назарбаева – оставить после себя хотя бы такую систему. Для этого хватит всего четырёх простых шагов президента навстречу демократии: выйти из «Нур Отана», поддержать возникновение второй партии, объявить досрочные парламентские выборы и дать возможность избраться кандидатам, как минимум, от двух партий.
Но для ясности ситуации предлагаем небольшую переписку автора интервью журналиста Айгуль Омаровой с Акежаном Магжановичем.
Итак, «Добрый день, Акежан Магжанович! Извините, что интервью не появилось ещё на страницах газеты. Всё дело в том, что Айдара Жумабаева – генерального директора Фонда первого президента (учредителя газеты) – нет в стране. То он был в отпуске, потом в командировке, теперь опять уехал. Он просил не публиковать без него. Так что ещё придётся подождать. Ещё раз извините! С уважением, Айгуль».
Ответ Кажегельдина: «Уважаемая Айгуль! Мне не знаком господин Жумабаев, я никогда о нем не слышал. Поэтому не считаю нужным связывать своё выступление в СМИ с географией его путешествий. Если редактор газеты «Караван» не имеет права публиковать без разрешения актуальные материалы, то стоит ему посочувствовать. Мы облегчим его нелёгкую участь, заберём интервью из «Каравана» и поищем такую газету, которой не потребуется разрешения Фонда первого президента Казахстана или других контор. Наши тексты живут своей жизнью в реальном времени. Охотно дам Вам, Айгуль, новое интервью, когда у Вас будут интерес и возможность. С уважением, Акежан Кажегельдин».
Экс-премьер переадресовал нам своё интервью с пометкой: «Я надеюсь, «ДАТ» не будет спрашивать разрешения у своих начальников и учредителей, т.к. у вас таковых нет».
И впрямь, разрешения нам спрашивать не у кого, а потому публикуем его интервью на страницах своего издания, естественно, при этом поставив в известность автора интервью.
На наш взгляд, ответы Акежана Кажегельдина настолько глубокие и сущностные, что интервью нисколько не устарело по сути и содержанию. С учётом того, что, как известно, буквально недавно в Казахстане произошли серьёзные кадровые перестановки в органах исполнительной ветви власти, которые тем не менее оптимизма народу не прибавили. Дела по-прежнему дрянь. «Надо проводить реформы! – призывает Акежан Кажегельдин. – Пока же всё происходящее напоминает перестановку стульев на палубе «Титаника».
Накануне публикации мы, в свою очередь, взяли небольшой комментарий к этому интервью.
DАТ: С того дня, как Вы дали это интервью газете «Караван», прошло почти два месяца. За это время в Казахстане появилось новое правительство, девятое за 25 лет независимости. Вносит ли это какие-то коррективы в те ответы, которые уже дал Акежан Кажегельдин?
Акежан Кажегельдин: Если бы девятое правительство чем-то отличалось от восьмого, восьмое – от седьмого и так далее, то на эту тему можно было бы подумать. Но они все одинаковые. Тем более, что разговор у меня идёт о принципиальных вещах, а не о том, как расставлять стулья на «Титанике».
D: Ситуацию в стране можно сравнить с «Титаником»?
А.К.: Если придерживаться морских сравнений, то сравнивать надо, скорее, с пароходом «Челюскин», который дрейфовал в Ледовитом океане, скованный льдами. Пока не был ими раздавлен.
D: Президент Назарбаев уверен, что в 2020 году в Казахстане «всё будет хорошо», потому что цены на нефть вырастут и начнётся добыча нефти на Кашагане. Возможно такое?
А.К.: Возможно и такое, возможно и прямо противоположное: цены могут упасть, ввод Кашагана опять отложат до лучших времён. Если не проводить новой индустриализации, не использовать имеющийся потенциал для привлечения инвестиций и технологий с мировых рынков, то Казахстан останется прикованным к нефтяной трубе. Гадания на нефтяной жиже – недостойное занятие для современного государства. Если бы глава Сингапура Ли Куан Ю в 50-е и 60-е годы ждал, что цена на природный каучук, который там заготовляли, снова повысится, и ничего бы не делал, то граждане Сингапура до сих пор бы ходили в набедренных повязках.
А в остальном – читайте интервью, там всё сказано достаточно ясно.
–Акежан Магжанович, давайте начнём нашу беседу с события, которое произошло недавно. Казахстан избран непостоянным членом Совета безопасности ООН. Что это может дать нашей стране, на Ваш взгляд? В то же время такое признание ценно в свете планов НАТО о расширении на Восток. Ваш комментарий?
– Непостоянное, то есть временное членство Республики Казахстан в Совете безопасности ООН – это результат очередной ротации в соответствии с Уставом ООН. Все государства время от времени занимают места в различных институтах ООН. В том числе – в Совете безопасности.
Само по себе это не является никаким особым признанием. До нас членом Совбеза была Ливия. Вместе с нами избраны Боливия и Эфиопия. Эти страны на признание мирового сообщества не претендуют. Потом на это место изберут Зимбабве. И что тогда нашим пропагандистам говорить? Вместо того, чтобы любоваться собой, МИДу бы стоило подумать, какие вопросы мировой политики, пользуясь возможностью, надо поставить на обсуждение в Совбезе.
Я бы отказался от космических инициатив, которые с подачи западных консультантов остаются «фишкой» казахской дипломатии. Надо решать проблемы безопасности, предотвращения конфликтов из-за воды, которые ждут Центральную Азию в ближайшем будущем. Вернее, они уже разворачиваются, но пока не в форме вооружённых столкновений.
С расширением НАТО на Восток членство Казахстана в Совбезе ООН никак не связано. О членстве Казахстана в НАТО никто в здравом уме рассуждать не будет. Как минимум, в ближайшие 30 лет. Да и то, если перед нами в Североатлантический альянс вступит Россия. Но Казахстан давно является участником программы НАТО «Партнёрство во имя мира». В 1994 году Канат Саудабаев, тогдашний министр иностранных дел, подписал соглашение с НАТО – успел на месяц раньше российского министра Козырева.
Сотрудничество с НАТО важно и полезно с точки зрения военного образования и профессионального развития: офицеры из молодых государств общаются с коллегами, обмениваются с ними опытом, знакомятся с достижениями евроатлантической военной науки. Насколько мне известно, во вред это сотрудничество пошло только однажды, когда в 2004 году в Будапеште азербайджанский офицер, будучи на курсах НАТО, зарубил топором офицера из Армении.
– Процессы глобализации не обходят стороной и нас. Само геополитическое расположение Казахстана диктует необходимость интеграции. Сейчас это Евразийский экономический союз. Ваше отношение к ЕАЭС? Несмотря на то, что ЕАЭС действует уже несколько лет, многие начинания остаются без продолжения. Сам союз задумывался как инструмент для свободного прохождения товаров, рабочей силы, инноваций, технологий. Но барьеры в виде законодательных барьеров, бюрократических рогаток мешают свободе действий. На Ваш взгляд, что необходимо предпринять для реализации задуманного и того, чтобы ЕАЭС заработал в полную силу?
– Идея экономической интеграции соседних государств, тем более – связанных десятилетиями советского «разделения труда», занимала умы политиков c первых дней независимости. Напомню, что первый договор о Таможенном союзе был подписан в 1994 году. Тогда в него вошли Россия, Казахстан и Белоруссия. Потом Россия пролоббировала вступление Кыргызстана. Тот Таможенный союз-1 так и не заработал, потому что напоролся на яростный саботаж чиновников всех стран – в первую очередь, пограничников и таможенников. Для них это означало «жить на одну зарплату», и они похоронили идею.
В ходе первого официального визита в Россию, 29 марта 1994 года, в Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова Президент Казахстана Нурсултан Абишевич Назарбаев впервые выступил с идеей формирования Евразийского Союза Государств. На фото слева - ректор МГУ Виктор Антонович Садовничий. В июне 1994 года детально разработанный интеграционный проект был направлен главам государств, а затем опубликован в прессе. Впервые в официальном документе новое интеграционное объединение было названо Евразийским Союзом.
Хочется надеяться, что нынешний Таможенный союз-2, договор о котором был подписан в 2007 году, будет реализован в полном объёме – без «временных» изъятий, произвольных исключений, односторонних ограничений. Тут все зависит не столько от соглашений, сколько от процедуры их реализации. Серьёзно они продуманы? Метко прописаны?
Союзный договор 1922 года, на основании которого был создан СССР, предусматривал декларативное право выхода для республик, но не предлагал чёткую процедуру. Когда в 1989 году балтийские республики СССР попытались использовать это право, то непонятно было, как это сделать. Они начали действовать односторонне и встретились с насилием со стороны центральной власти. В результате после путча 1991 года все другие республики просто разбежались без всякой процедуры, без обязательств друг перед другом. Потом возникла цепь проблем с иностранными долгами, советским загранимуществом, территориальными противоречиями, вопросами двойного гражданства, пенсионного обеспечения, доступа к трубопроводам и транспортной инфраструктуре...
Месяц назад прошёл референдум в Британии о выходе из Европейского союза. С моей точки зрения, было принято ошибочное решение. Но надо заметить, что ни одно государство ЕС не попыталось оспорить право Великобритании на выход. Это важно. Никто не боится, что при «разводе» что-то не так поделят. Потому что все правила разработаны заранее, они известны. Более того, их ратифицировали по отдельности парламенты всех стран.
Евразийскому экономическому союзу очень важно не стать жертвой неработающих механизмов и непрозрачных договорённостей. Уверен, что граждане России, Казахстана, Белоруссии (и уж тем более – Кыргызстана) просто не знают условий Договора о Евразийском экономическом союзе, не читали текста, не слышали дискуссий, сами не участвовали в обсуждении. Этот основополагающий документ не обсуждался в обществе. Не было и нет площадок для споров евразийских энтузиастов и скептиков.
В Европейском союзе ежегодно происходят сотни споров между странами по любым вопросам – по квотам ловли рыбы, субсидиям фермерам, стандартам на пищевые продукты и так далее. Все 28 стран преследуют свои, зачастую противоречивые, интересы. Все хотят больше продавать, меньше платить, получать субсидии, не сталкиваться с ограничениями. При этом каждый спор разрешается институтами ЕС в соответствии с процедурой, которая была заранее согласована. Всё так или иначе утрясается: что-то на совещании чиновников, что-то на заседании комитета соответствующих министров, что-то главами правительств или решением Европарламента, что-то в Европейском суде. Самые сложные вопросы выносятся на референдум.
Если мы стремимся к такому же уровню интеграции в ЕврАзЭС, то прежде всего необходимо «выровнять» национальные правила регулирования инвестиций, законы о защите конкуренции и борьбе с монополизмом, правила госзакупок, нормы работы госкорпораций. Это очень важно в силу того, что в странах ЕврАзЭС именно государства являются главными экономическими агентами, госорганы и госкомпаний выступают главными заказчиками. Надо, чтобы у казахской фирмы, производящей программное обеспечение, были такие же шансы на поставку своего продукта любому российскому министерству, вплоть до Минобороны. И наоборот – любая российская компания должна изначально иметь право участвовать в конкурсе на поставки чего угодно «Темир жолы» или «Казатомпрому». Пока же, если такое случается, то либо в результате договорённостей на государственном уровне, либо за рекордный откат.
Для частного бизнеса важна гармонизация трудового и природоохранных законодательств. Чтобы можно было размещать производства там, где это экономически более целесообразно, без оглядки на «национальную специфику».
Но предметом нашей заботы, в первую очередь, должны являться народы. Они примут идею интеграции только, когда её поймут. Хотя все соглашения уже ратифицированы, необходимо провести референдумы в странах ЕврАзЭС, на которых народы должны сказать ясное «да» союзу на понятных им условиях.
После этого интеграция примет необратимый характер. Она перестанет зависеть от настроения Александра Григорьевича, Владимира Владимировича или Нурсултана Абишевича. Никакой следующий глава государства не сможет просто отменить эти договорённости, не рискнёт извратить их суть. После референдумов и простые люди, и бизнес смогут поверить, что евразийская интеграция – надолго. Может быть, навсегда. Во всяком случае, до тех пор, пока они сами не решат все изменить и не проголосуют за это на новом референдуме.
Президенты России, Белоруссии и Казахстана Владимир Путин, Александр Лукашенко и Нурсултан Назарбаев
– В одном из интервью Вы сказали, что президент Назарбаев знает, как действовать в условиях экономического кризиса. Одним из условий выхода из него Вы назвали активные целенаправленные реформы. Актуально ли это и сегодня? Способно ли, на Ваш взгляд, нынешнее правительство вытащить страну из тупика, или нужно менять кадры? Один из способов укрепить экономику – инвестиции. Вы не однажды упоминали в интервью различным СМИ, что иностранные инвесторы должны сами выстраиваться в очередь в Казахстане. Чем обосновываете это?
– Уверен, что президент Назарбаев знает, что надо делать. Но не может решиться. Президент знает, как это делать. Но не хочет. Потому что надо прилагать последовательные усилия, надо мобилизовать интеллектуальные ресурсы, встряхнуть аппарат и заставить его работать. Надо быть готовым расставаться с привычными, но бесполезными кадрами и привлекать новых людей, не таких покорных и услужливых.
Правительство и обслуга из ближайшего окружения президента тоже убеждают его, что всё не так плохо, что чудо случится уже завтра. Может, нефть подорожает втрое. Может, китайцы дадут кредит в 100 миллиардов. Может, шейхи из Залива инвестируют 200 миллиардов... Пока же проедают накопления из Фонда будущих поколений. Так и нынешнему поколению ничего не останется.
Реформы актуальны всегда, потому что изменение – это форма развития, а «стабильность» – форма упадка. Франклин Рузвельт, президент США, говорил своим соратникам в годы Великого кризиса: «Если вы хотите уцелеть – проводите реформы». А у нас надеются уцелеть, ничего не делая.
Программы типа «Казахстан-2030» и последующие при всей прогрессистской риторике были направлены на консервацию ситуации в стране, а не на её развитие. Ещё немного застоя – и президенту не удастся сохранить даже того исторического наследия, которое образовалось в результате обретения независимости и становления государства.
Реформы конца 90-х были прерваны произвольно – и только по политическим причинам. Их продолжение должно было привести к появлению в Казахстане сильного класса национальных собственников. Ближний круг президента был против. В начале 2000-х реформы были невозможны, потому что всё его окружение занималось разбором собственности. После кризиса 2008–2009 годов непреодолимым барьером для реформ стало правительство. По сути, оно было и остаётся единственным «бенефициаром» кризиса. Все страдают, кроме них.
Сегодня противников реформ нет. Все понимают, что без них экономика рухнет в течение года, вообще нечем будет платить бюджетникам и пенсионерам. Но нет института, способного провести реформы. Смотрите сами: правительство – самое бездарное за всю историю. По сравнению с ними, в кабинете Сергея Терещенко были сплошь афинские мудрецы.
Парламент – пустышка, второго такого собрания случайных людей даже на автовокзале в Каскелене не встретить. Если можно председателя парламента за полчаса пересадить в кресло председателя союза ветеранов, то так же можно было назначить его председателем союза ветеринаров. А ветеринара оттуда поставить в парламент... Депутаты сами это понимают и все время пытаются досрочно «самораспуститься».
Политические партии – пустые оболочки. Не имеет смысла их обсуждать. Профессиональные и общественно-политические сообщества – ложные величины. Точно так же, как организации бизнесменов или профсоюзы. Когда-то они были реальной силой. Вероятно, в будущем опять ею станут. Но пока это – чистая фикция.
В качестве возможных двигателей реформы остаются два субъекта общественной жизни: президент и народ. Других игроков на площадке нет. У президента остаётся возможность инициативы. Если он её упустит, процесс запустит народ – через массовые протесты. Кто видел последние акции протеста, понимает, что у нашего народа есть силы добиться своего.
Без реформ не будет подъёма в экономике. Те иностранные инвестиции, что были мобилизованы в 90-х годах, уже потратили, проели, украли. Внутренних источников инвестиций в стране не создали. Значит, надо опять привлекать капиталы с мирового рынка. Деньги на нем есть, но почему владельцы должны вкладывать в Казахстан? Раньше мы привлекали их рыночной экономикой, приватизированной промышленностью, устойчивой валютой, образованными кадрами, преимуществами правового государства и доступными природными богатствами. Теперь из всех преимуществ остались только природные богатства, да и на те цены упали. Нужна новая программа инвестиций, которая привлечёт капитал новыми возможностями, решающими для бизнеса в XXI веке. Такая программа у меня есть, она выполнима.
Первые инвестиции пришли в Казахстан на волне реальной приватизации. То, что идет сейчас, – это мнимая приватизация. Например, «Казтелеком»: одни якобы иностранные инвесторы продают доли другим, якобы иностранным инвесторам. Поскольку это одни и те же наши земляки, никаких денег от такой «приватизации» бюджет не получит. За их манипуляциями просматривается попытка спрятать концы в воду. Вряд ли получится, учитывая то, что расследования ведут американские и европейские агентства.
Давайте следить за скандалом с малайзийским премьер-министром, который вдруг стал владельцем почти миллиарда долларов. Он уверял, что это не взятки, а пожертвования арабского шейха. Вроде даже шейх нашёлся, подтвердил свой подарок. Но американские прокуроры проследили все транзакции и заявили, что деньги – коррупционного происхождения. Казахский премьер (имеет в виду Карима Масимова – «D») своими манипуляциями с активами «Казтелекома» может навлечь на страну позор не меньше малайзийского коллеги.
Премьер-министра Малайзии Наджиба Разака обвинили в краже 700 миллионов долларов из государственного бюджета.
– Всё новое – это хорошо забытое старое. В Казахстане собираются возродить ФОМС. Но мы помним, как всё печально когда-то закончилось с попыткой введения этого новшества. Что надо делать сейчас, чтобы избежать повторения ошибок?
– Чтобы избежать повторения ошибок, не надо их повторять. Если они повторяются, то это уже не ошибки, а корыстные интересы чиновников, отвечающих за медицину и социальное страхование. Системы обязательного медицинского страхования прекрасно работают во многих странах, не только богатых. В Руанде, например.
Первая и самая жёсткая рекомендация: никакой банк не должен превратить деньги ФОМС в свой актив. Правительство и законодатель должны разработать такие правила, чтобы даже ни «Нурбанк», даже ни «Народный банк» не имели доступа к деньгам фонда. А дальше надо просто взять и исполнить то, что давно продумано социал-демократическими правительствами западных стран. Если это ещё не сделано, значит, люди в правительстве заинтересованы в нынешней системе, при которой богатые лечатся за границей, а бедные страдают от болезней и недоступности современной медицинской помощи.
– Другой резерв – возвращение в страну денег отечественных бизнесменов, выведенных в оффшоры. Помнится, Вы активно включались в процесс возвращения таких денег. Как сейчас обстоят дела?
– В прошлом году я опубликовал в казахской прессе несколько статей, в которых чётко изложил свой подход к возвращению капиталов в страну. Надо только уточнить: владельцами огромной части 150 миллиардов долларов, вывезенных за рубеж, являются не бизнесмены. Где вы видели столько таких богатых предпринимателей?
Большая часть зарубежных богатств принадлежит бизнесменам при власти, которые зарабатывают за счёт своих покровителей в правительстве и администрации. Зарабатывают на бюджете и заказах госкорпораций. Понятно, что одни с другими делятся. Но самые богатые наши загранвкладчики – это чиновники. Высшие чиновники богаты сказочно, средние – очень, низшие – просто богаты.
Мы с коллегами достигли прогресса в расследовании ситуации с казахскими деньгами и собственностью на Западе. Доказательства найдены, несколько имён и банков названы. Можно было объявить и других владельцев активов. Но вопрос упирается в позицию государства: что оно намерено с этими деньгами делать? В соцсетях развернулась дискуссия, и преобладает мнение, что вернуть эти деньги сейчас в страну – значит дать их разграбить снова.
Поэтому прежде надо принять правильный закон о репатриации капиталов и обеспечить реальный общественный контроль, чтобы поступающие деньги стали локомотивом новой модернизации экономики. Причём делать это надо очень быстро. В противном случае власти западных стран конфискуют сомнительные средства наших богачей в бюджеты тех стран, где они сейчас спрятаны. Да ещё и наложат 100-процентные штрафы, как на Гульнару Каримову и её партнёров по телекоммуникационному бизнесу в Узбекистане.
– Во время Вашего премьерства страна начала переходить на новую пенсионную систему. Помнится, уже тогда предлагалось повысить возраст выхода на пенсию, однако тогда на это не пошли, но решили через 20 лет реализовать те планы и вызвали недовольство населения. Как это прокомментируете?
– Современная пенсионная система – это не столько пенсии, сколько механизм генерирования доходов, из которых эти пенсии выплачиваются. До сих пор в Казахстане деньги на пенсии берутся не из доходов пенсионной системы, а из зарплаты работающих. Поколение родителей выходит на пенсии, государство платит им не из доходов, а из зарплаты детей. Когда дети выйдут на пенсию, из чего будет им платить? Вроде как из зарплаты внуков. Но где гарантии, что они достаточно заработают? В кризисы доходы работающих падают, скрытая и явная безработица порождает серый рынок труда, где никто никаких отчислений не платит и гарантий не даёт. Тут хоть повышай пенсионный возраст, хоть понижай. Как говорится, «денег нет, но вы держитесь»!
Мы начинали создавать пенсионную систему, которая не только распределяет деньги, но и сама их зарабатывает. Если бы президент Назарбаев не поддался на запугивания тех, кто боялся возникновения крупного национального инвестора в стране, наша экономика сегодня была бы в принципиально другом состоянии. Десять лет высоких цен на сырье бесцельно потеряны, в пенсионных фондах не накопилось активов, которые могли бы генерировать прибыль, достаточную для выплаты достойных пенсий.
Но это не безнадёжно: надо превратить пенсионные фонды в институты развития экономики. Для этого придётся национализировать нынешние национальные компании и передать их акции в собственность пенсионных фондов. Отчисления граждан в пенсионные фонды будут инвестироваться в экономику и станут ресурсом внутреннего развития. А дивиденды нацкомпаний пойдут не на заоблачные зарплаты менеджеров, а на обеспечение достойной старости.
Так будет. Другого пути в постиндустриальную эпоху просто нет. Норвежские пенсионеры не страдают от того, что цена на нефть упала вдвое. Не должны страдать и казахские пенсионеры.
– В мае этого года вспыхнули страсти по возможной продаже земли иностранцам. Дальнейшую эскалацию удалось остановить указом президента о моратории на отдельные статьи Земельного кодекса. Что сейчас конкретно нужно делать, чтобы земля использовалась эффективно и появились настоящие хозяева земли?
– Народ высказался внятно и однозначно: надо отменять Земельный кодекс целиком и всенародно обсудить его новый вариант. Продажа земли иностранцам и продажа вообще невозможны. Так считает народ. Точка.
Замечательно, что президент Назарбаев созвал общественную комиссию для обсуждения земельного законодательства. Она доказала свою работоспособность. Практически это – первый случай общественной экспертизы важного государственного акта за двадцать лет. До сих пор дрессированные «одобрятели» поддерживали любые действия властей. Теперь появилась группа людей, пользующихся общественным доверием, которая сказала: «Подождите! Надо разобраться. Народ считает по-другому...».
Для того, чтобы казахский аул и русское село не умирали, необходимо остановить монополизацию земли помещиками-латифундистами. Они грабят фермеров, ставят их в безвыходную ситуацию: отдать свою продукцию за бесценок или умереть с голоду. Чтобы крестьяне голодали при мировом росте цен на продовольствия – это как надо извратить законы свободного рынка?!
Фермерам нужны доступные кредиты и конкурентная система закупок. Дайте возможность независимым предпринимателям строить новые элеваторы – и закупочные цены на зерно моментально вырастут. Из возросших доходов крестьяне смогут выплачивать банкам кредиты. Важным моментом развития сельского хозяйства является сохранение малых и средних городов. Искусственное стимулирование городов-миллионников – это ошибка. Если жизнь уйдёт из малых городов Казахстана, то аулы просто одичают, страна опустеет. У нас же хотят, чтобы население всей страны металось между тремя «мегаполисами»: Алматы, Астаной и почему-то Шымкентом.
В сельскохозяйственных штатах США огромное число малых городков, никто их не укрупняет. В них перерабатывают продукцию с ферм, ремонтируют технику, там люди учатся, лечатся, совершают покупки, смотрят кино, занимаются спортом.
– Акежан Магжанович, не могу не спросить Вас, чем конкретно Вы занимаетесь сейчас, живя за рубежом? Говорили, что Вы являетесь советником правительств многих стран, в частности, Аргентины. Это так? Некоторые СМИ писали о том, что Вы играете на бирже. Якобы Вас видели в Лондоне, Стамбуле, Сингапуре за этим занятием. Насколько эти сведения достоверны или это – слухи?
– Когда говорят, что кто-то консультирует правительства, то это не значит, что человек ходит с утра в Дом правительства и там до вечера всем что-то советует, советует... В случаях, когда правительствам или корпорациям надо оценить какую-то ситуацию перед принятием решения, они иногда обращаются ко мне. Как правило, это касается Ближнего Востока и Центральной Азии.
Я никогда не консультировал правительство Аргентины. Эта огромная страна, похожая по территории на нашу, население интернациональное по происхождению и очень трудолюбивое. Но Аргентина долго управлялась одной семьёй социалистов по фамилии Киршнер: сначала президентом был муж, потом жена. Они довели страну до дефолта. Надеюсь, что новому правительству удастся оживить экономику и оздоровить финансы.
Слухи о моем сотрудничестве с правительством Аргентины возникли, вероятно, от того, что я консультировал крупных инвесторов в горнодобывающую промышленность и привёл туда специалистов из России, моих бывших коллег – геологов и горняков.
Что касается биржи, то она не похожа на казино. Там люди не играют, а работают. Возраст тех, кто выдерживает эту работу, редко превышает 40 лет. Так что я давно хотя бы по возрасту «перерос» эту деятельность. Но знаю устройство и принципы работы биржи, знаю хорошо.
– Во всемирной паутине сегодня немало материалов о так называемом панамском деле. Упоминается и Ваша фамилия. Как Вы это прокомментируете?
– История в интернете меня самого сначала удивила, а потом стало понятно, что это отголоски какой-то чужой битвы: одна журналистка решила разоблачить одного адвоката, который представлял одну компанию. Но получилась история о том, как из блохи пытались пошить голенище. Да кожи не хватило.
Учитывая многолетнее внимание, которое проявляли к моей персоне всевозможные органы, многократно проверено и засвидетельствовано, что у меня нет оффшорных счетов и оффшорных компаний. Ни в Панаме, ни в других юрисдикциях. Я получаю доходы и аккуратно плачу налоги там, где живу и работаю.
– В своё время Вы были одним из тех управленцев, кто считал, что сначала экономика, а потом политические реформы. Изменились ли Ваши взгляды сегодня? Многие годы Вы пребываете в разных странах, приобрели бесценный опыт и знания, можете сравнивать. Чего недостаёт нам? Как Казахстану встать в один строй с цивилизованными странами мира?
– Мы с единомышленниками, действительно, считали, что рывок в экономических реформах позволит возникнуть той социальной группе, которая станет сторонником и опорой демократического тренда в политическом развитии страны. И тогда произойдет настоящее разделение ветвей власти, установится настоящее верховенство закона. Это было предметом спора в руководстве Казахстана, в результате которого я ушёл из правительства.
В наших условиях демократия – это не вопрос вкуса или приличий. Казахстану, чтобы сохранить независимость и целостность, необходима ответственная и подотчётная власть. Для этого требуется парламент, избираемый на условиях конкуренции в одномандатных округах, а не так, как сейчас – по партийным спискам, да ещё и при однопартийной по сути системе!
Стране для начала реформ необходимы, как минимум, две приблизительно равносильные политические партии. Исторический долг Нурсултана Назарбаева – оставить после себя хотя бы такую систему. Для этого хватит всего четырёх простых шагов президента навстречу демократии: выйти из «Нур Отана», поддержать возникновение второй партии, объявить досрочные парламентские выборы и дать возможность избраться кандидатам, как минимум, от двух партий.
Предвыборная борьба сама потребует свободы прессы для представления позиций противоборствующих партий. Вслед за этим на местах возникнет настоящее самоуправление, потому что люди должны решать свои проблемы сами. Самостоятельный парламент призовёт к ответу правительство. И министрам не останется ничего иного, как эффективно руководить своими ведомствами. Звучит, как сказка, но ведь именно так живут многие страны и народы. Казахстан может переместиться из позорного круга отсталых режимов в сообщество современных государств в течение нескольких месяцев. Вопрос: произойдёт это по инициативе и под руководством президента Назарбаева или уже без его участия?
«Общественная позиция»
(проект «DAT» №34 (351) от 22 сентября 2016 г.
