В понедельник, 20 августа, Геннадий Бендицкий подал заявление об увольнении из газеты «Время». Когда журналист покидает редакцию – это дело обычное: психологи советуют не задерживаться на одном месте работы больше трех лет, иначе «закиснешь».
Но если уходит самый известный в Казахстане автор журналистских расследований, чьи публикации были причиной громких скандалов республиканского масштаба, возбуждения беспрецедентных уголовных дел и отставок ВИП-чиновников, да еще из газеты, где он проработал более 13 лет, со дня основания, и которую своими статьями олицетворял, — это означает что-то серьезное. О причинах увольнения Геннадий Бендицкий рассказал в интервью Вадиму Борейко.
- Итак, Гена, ты уволился. Окончательно и бесповоротно?
- В воскресенье я оставил заявление «по собственному» на проходной редакции. В понедельник его передали главному редактору Льву Таракову.
- И вещи из кабинета уже вывез?
- Да, в выходные. Да какие там вещи — два баула с документами.
- О твоем намерении уйти я и раньше знал, а широкая публика узнала из интервью Алишеру Еликбаеву на сайте voxpopuli.kz. На сей раз была конкретная причина для увольнения либо, так сказать, «по совокупности»?
- Последней каплей стала публикация по хоргосскому делу в «толстушке» на прошлой неделе (см. «Провал «агента Саныча», «Время» от 16.8.2012 г.), которая идет совершенно вразрез с тем, что я до этого писал на эту тему около двух лет. Грубо говоря, газеты выступила на стороне контрабандистов — преступной группировки, которая делала на таможне большие бабки.
«В сутки через таможню проходило до 3 миллионов теневых долларов»
- Серьезное заявление. Для тех, кто не следил за развитием хоргосского скандала, вкратце напомни его сюжет.
- В позапрошлом году финполиция занялась оперативной разработкой контрабандных схем, который действовали на таможенной границе. Выяснилось, что у этой системы есть достаточно высокие покровители из КНБ, таможни и самого финпола. Для того, чтобы расследование не ограничилось поимкой мелких рыбешек типа брокеров и рядовых таможенников и вышло в более высокие сферы, туда внедрили агента...
- «Саныча»?
- В действительности оперативный псевдоним у него был другой. Это бизнесмен, достаточно обеспеченный человек, побогаче нас с тобой. Каких-то корыстных мотивов он не преследовал. Почему он в это дело ввязался? Сейчас он сам говорит, что дурак был.
- Так «Саныч» — не сотрудник финпола?
- Нет и никогда не был. Мне даже сейчас сложно сказать, ему предложили участвовать в операции или это была его инициатива. Возможно, сначала он был просто источником информации. А вообще это человек, которому надоело в таких условиях жить. Он реально хочет, чтобы ситуация в стране изменилась, чтобы меньше воровали.
- А что, такие люди еще попадаются?
- Для меня и самого это было удивительно.
- Есть доказательства, что он не совершал преступления, а именно имитировал их под контролем?
- Все его финансовые движения были санкционированы и зафиксированы Генеральной прокуратурой, в лице сначала Кайрата Мами и его заместителя, который работал замом и у Асхата Даулбаева, а сейчас переведен в Алматы. Каждый факт передачи «Санычем» денег скрытно записывался на видео. Если встреча назначалась в ресторане, там заранее устанавливалась аппаратура... Нужно было создать видимость, что «Саныч» в этой преступной группировке представляет интересы финпола, передает этому ведомству его долю, решает вопросы по контрабандистам со стороны финполиции и имеет выход на ее руководство. Были Отарбаевы, которые решали вопросы с таможней и полицией. Был Кайрбаев (автор заявления генпрокурору, приведенного в последней публикации в газете «Время». — В.Б.), который представлял интересы КНБ. И «Саныч» работал не неделю, не месяц — больше года. Он поднялся до самого верха преступной системы. Он лично общался с сотрудниками КНБ по кличкам ТЖ, Шаман (одни из основных фигурантов «хоргосского дела». — В.Б.) и на сегодняшний момент является одним из ключевых свидетелей по делу. Обо все этом докладывалось главе государства. Суммы там фигурировали огромные — в сутки до трех миллионов теневых долларов. Был система «отмывочных» предприятий, которые легализовывали эти деньги. По моим данным, на сегодняшний день по этому делу в СИЗО сидит порядка 50 человек — от брокеров до таможенников, каэнбэшников, финполовцев.
А в последней публикации газеты «Время» всё поставлено с ног на голову. Там сказано, что это КНБ проводил оперативную разработку (каким образом тогда его сотрудники оказались в следственном изоляторе — непонятно), а агент «Саныч» действовал в корыстных интересах.
«Для меня это был удар в спину»
- Заявление находящегося в СИЗО Талгата Кайрбаева на имя генпрокурора, на котором и построена вся публикация в газете «Время», — оно «свежее»?
- Возможно, Кайрбаев его продублировал. А изначально оно было написано еще в прошлом году, по нему проводилась служебная проверка, изложенные в нем факты не подтвердились, и в возбуждении уголовного дела в отношении «Саныча» и сотрудников финпола было отказано.
- Гена, плюрализм в одной голове — это к доктору. А плюрализм в газете — это нормально. Что тебе мешает воспринять публикацию, из-за которой ты уходишь, в контексте разных точек зрения?
- Начнем с того, что об этой публикации я узнал только тогда, когда она вышла в газете. Мне никто о ней не сказал. Накануне я разговаривал с Витей Верком (заместитель главного редактора «Времени». — В.Б.), он меня успокоил: мол, ты сделал на среду материал, на четверг не надо, вместо твоего пойдет другой, проходной.
- Но ты же, хотя и постоянно писал о «хоргосском деле», не приватизировал эту тему.
- Ни в коем случае. Но есть один маленький нюанс. При прежнем руководстве газета писала одно, а сейчас — в диаметрально противоположном направлении. Кроме того, меня обвиняли, что я рассекретил агента «Саныча», хотя никто не знал, как его на самом деле зовут, и по делу он проходит как свидетель под другим псевдонимом. А теперь газета открыто назвала его имя и фамилию.
- Так из-за этого его жизнь оказалась под угрозой?
- Обязательно. Первый раз он вышел на меня после его похищения, когда «Саныча» вывезли за город и стреляли возле головы, потом доставили в Астану, организовали встречу с руководителем аппарата КНБ и одним из зампредов. Они заставляют его отказаться от прежних показаний, он пишет отказ: я беру свои слова обратно, комитетчики хорошие, финполовцы плохие. Но как только прилетел в Алматы — пришел в прокуратуру и подал заявление о том, что его похитили, били, стреляли над ухом. Еще он записал видеообращение к президенту, где говорит, что опасается за свою жизнь. И оно главе государства было показано.
- Как думаешь, почему руководство газеты скрыло от тебя этот материал? Ты ж эксперт по Хоргосу.
- У меня огромный объем материалов по этому делу. Ты ж понимаешь, что выход материала, построенного на одном только заявлении, невозможен. Можно было написать, что есть такое заявление, но другая сторона говорит то-то, а третья утверждает то-то. И я могу документально доказать, кто из них говорит правду, а кто нет. Но, насколько я знаю, Таракову просто была дана команда из КНБ, которая не обсуждается. Мне неприятна эта ситуация. Для меня это удар в спину.
При прежнем руководстве (главных редакторах Игоре Мельцере и Марате Асипове. — В.Б.), поступи такая директива из КНБ, им было бы предложено высказать свою точку зрения — мы ее опубликуем, но комментарии всегда оставались за нами. А здесь дается однобокая позиция без комментариев, полностью противоречащая тому, о чем газета писала почти два года. Вадик, мы же говорим с тобой не о хозяйственном споре и даже не о противостоянии ведомств, а о раскрытии преступной схемы, в которую были втянуты самые высокие круги силовых структур.
«Если дело похоронят — можно будет смело создавать министерство контрабанды»
- При Мельцере и Асипове реальна была ситуация, которая нынче случилась с тобой?
- Нет, конечно. Сам знаешь. Никто из них, взяв под козырек, не стал бы тут же исполнять распоряжение КНБ, или акимата, или кого-то еще. Может, поэтому редактора и поменяли.
- Интересная версия. А тебе не приходило в голову, что последняя публикация о Хоргосе во «Времени» — знак того, что на самом верху по этому делу «переобуваются».
- В принципе, это возможно. Но «переобуться» будет тяжело. Сейчас дело находится на стадии ознакомления обвиняемых с его материалами. Оно будет идти довольно долго: там больше тысячи томов. Хтя из первоначального состава следственной группы, которую собирали со всей республики, сейчас в ней не осталось практически ни одного сотрудника.
- Какими ты видишь перспективы «хоргосского дела»?
- Если его «похоронят» — это будет демарш со стороны государства. Тогда можно будет смело открывать министерство по делам контрабанды и признавать ее легальной и высокодоходной отраслью экономики.
- А каковы твои собственные перспективы, Гена?
- Во-первых, у меня есть один собственный проект, о котором раньше времени говорить не стоит. А во-вторых, я получил хорошее приглашение от одного телеканала и уже дал согласие.
- Ну, удачи тебе.
- Спасибо, Вадик.
Когда беседа завершилась, Бендицкому позвонил главред газеты «Время» Лев Тараков и пригласил на встречу. Позже Гена перезвонил мне и сообщил, что Лев Юрьевич пока не собирается подписывать заявление. На что был ответ: «Обратной дороги нет».
Respublika-KZ
