«Куда бы ты ни поехал, мы всегда сможем тебя вернуть. Нет никакого другого пути, кроме как работать на нас. Если начнешь забывать, что мы тебе только что сказали, взгляни на луну. Где бы ты ни был, если видишь ее — мы тебя найдем», — вспоминает слова сотрудников китайских спецслужб 31-летний уйгур Меметтурсун Омер. Ему удалось сбежать как можно дальше — в норвежский Киркенес. Здесь, в Арктике, почти на границе с Россией, ему легче дышится и спится. С этого свидетельства начинает издание Coda Story рассказ о бежавших из Китая в Норвегию уйгурах.
Сегодня в этой чуть ли не самой демократической стране мира насчитывается примерно 2500 беглецов от преследований режима. Но даже здесь им небезопасно: почти 100% уйгуров, живущих в Норвегии, сталкиваются с унижением и цензурой со стороны китайского государства, утверждают активисты-уйгуры в Норвегии. Они не чувствуют себя в безопасности, за ними, как они утверждают, постоянно наблюдают.
Директор местной правозащитной группы Бахтияр Омер рассказал Coda Story, что его мать, оставшуюся в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, часто навещает полиция. По ее словам, «они знают все, даже то, что происходит у тебя дома в Норвегии». Он также поведал журналистам, что полицейские часто звонят уйгурам в Норвегии по WhatsApp из домов их родственников в Синьцзяне и требуют молчать об их собственном опыте в тюрьмах Синьцзяна, и прекратить заниматься активизмом.
Это вызывает огромную тревогу у эмигрировавших уйгуров, так как они опасаются, что членов их семей возьмут в заложники, если они не будут отвечать на звонки. «Так китайское правительство пробует различные методы и выявляет тех, кого легко будет контролировать», — говорит Омер.
Если раньше уйгуры, сбежавшие в Европу, советовали своим родственникам в Синьцзяне быть максимально осторожными, избегать властей и не выступать против линии компартии, то теперь все наоборот. Оставшиеся в Китае просят уехавших в другие страны перестать заниматься активизмом, молчать и быть максимально осторожными. Некоторые, впрочем, не всегда следуют их советам. Один из уйгуров, общавшихся с Coda Story, Мердан, в какой-то момент решил, что его семья все равно будет страдать, поэтому в молчании нет смысла, и занялся в Осло политическим активизмом, основал культурный центр и стал снимать в домашней студии видеоролики о нарушении прав уйгуров.
Помимо работы активистом и режиссером, Мердан посещает дома престарелых, чтобы позаботиться об их обитателях. «Я не могу вернуться домой и позаботиться о родителях. Так что я надеюсь, что если я позабочусь здесь о родителях других людей, кто-то поддержит и моих родителей». В 2019-м и 2020-м ему дважды звонили из спецслужб Китая, угрожая ему, его детям в Осло и родителям в Китае. Также ему предлагали за деньги шпионить за другими активистами. Мердан полагает, что китайские власти засылают в страну шпионов (или вербуют их), чтобы посеять вражду в уйгурское сообщество в Норвегии.
«Уйгуры шпионят друг за другом. Но не из-за денег, а из страха за своих близких. Никто никому не доверяет».
Для многих проживающих в Норвегии уйгуров источником постоянной тревоги выступает китайское посольство. Они постоянно получают автоматизированные звонки, которые информируют о необходимости прийти и восстановить «чрезвычайные документы», чтобы не подвергнуться задержанию на границе. Посольство КНР в Осло категорически отвергает все заявления о пытках уйгуров в Китае или о том, что за ними следят, им угрожают в Норвегии. И даже то, что с эмигрантами пытаются связаться китайские силовики или само посольство.
«Все, что вы упомянули, является беспочвенными слухами и ложью, сфабрикованными антикитайскими силами. Нет никаких доказательств этих обвинений. Перед лицом неоспоримых фактов ложь, даже повторенная тысячу раз, останется ложью», — так выглядит официальный ответ китайского посольства изданию.
В 2019 году, рассказывает Coda Story, студентка юрфака университета в Осло 24-летняя уйгурка Меттер Иликуд начала анонимно публиковать статьи о многочисленных нарушениях прав человека в отношении уйгуров на сайте Uyghur Transitional Justice Institute — этот проект собирает данные об исчезновении уйгуров в Синьцзяне. Спустя несколько месяцев сотрудники китайской нацбезопасности пришли к ее бабушке с распечатанными статьями Меттер. В том, что у ее семьи начались неприятности, есть, конечно же, и ее вина, признает Меттер, но она уверена, что не сделала ничего плохого. Поэтому она отказалась от псевдонима и стала еще более активно критиковать китайские власти.
«Китай, Иран и другие авторитарные государства используют свои спецслужбы, чтобы шпионить за беженцами и диссидентами в Норвегии, они продолжат это делать и в 2022-м. Их цель — уничтожить оппонентов», — считает Мартин Бернсен, старший советник службы безопасности норвежской полиции.
По его данным, Китай часто внедряет своих агентов в сообщества уехавших, а сотрудники разведки пытаются получить доступ к иммиграционным базам данным Норвегии.
Историческая справка: Норвегия одной из первых стран Запада в 1950 году признала КНР. Но в 2010-м, когда китайский диссидент Лю Сяобо стал лауреатом Нобелевской премии мира, отношения стран ухудшились. Торговые переговоры между ними возобновились лишь в 2016-м, Норвегия согласилась не подрывать действия, «поддерживающие ключевые интересы Китая». В недавние годы представители КПК говорили о планах запуска «Полярного шелкового пути» и главной роли Пекина в арктической торговле и логистике.
Бахтияр Омер, в молодости искренне веривший в то, что китайские власти не сделают ничего, чтобы навредить невинным людям, переосмыслил свои взгляды в 2017 году. Тогда его арестовали после поездки за границу — обычная практика в Синьцзяне, китайские власти якобы подозревали выезжавших уйгуров в террористической деятельности — он провел более 10 месяцев в различных СИЗО и тюрьмах, где его подвергали допросам и пыткам. Ему удалось убедить агентов, что его отец — видный активист в Германии и имеет влияние на Мировой конгресс уйгуров, ведущую правозащитную уйгурскую организацию. Власти разработали план по его внедрению в группу и передаче собранных данных через WeChat, и взяли, по сути, в заложники оставшихся в Синьцзяне членов его семьи.
Омеру удалось сбежать в Стамбул, воссоединиться с отцом, но он продолжал получать угрозы (включая угрозы убийством) от китайских спецслужб. Летом 2018-го он передал записи уйгурскому подразделению Radio Free Asia, после публикации звонки прекратились. Но в Стамбуле Омер не чувствовал себя в безопасности и в сентябре 2021 перебрался в Норвегию. По его словам, у него не было другого выбора. «Мы не можем вернуться», — рассказал он журналистам.
Источник: republic.ru
