Центральная Азия – очень сложный регион, процессы в котором требуют тщательного и всестороннего исследования. В настоящее время этот регион переживает большие стратегические и геополитические перемены в области как национальной, так и региональной безопасности.
Мировые державы обратили внимание на него, как только центральноазиатские республики получили независимость в начале 1990-х гг. С 2001 г. антитеррористическая коалиция под руководством США укрепила свои позиции в регионе, чтобы добиться осуществления внешнеполитических целей США в Афганистане. «Талибан» был свергнут, а Россия признала стабилизирующую роль НАТО в регионе. Однако после объявления об уходе коалиционных сил из Афганистана в 2014 г. хрупкий баланс оказался вновь нарушенным. И не только из-за внешних факторов. По мнению местных (казахских, в частности) аналитиков, не следует заблуждаться относительно того, что страны региона выступают в роли всего лишь пассивных наблюдателей в той игре, которую ведут здесь мировые державы.
Каждая страна в регионе в настоящее время находится в процессе перемен и проводит более твердую политику в отношении своей безопасности . Казахстан за последние два года принял новый Закон о национальной безопасности, военную доктрину и Стратегию национальной безопасности. В последнее время некоторые из его руководителей делают достаточно резкие заявления, как, например, глава Казкосмоса Талгат Мусабаев, который, выступая в казахстанском парламенте, заявил, что Байконур могут вывести из-под российской юрисдикции. Узбекистан возражает против расширения военной роли и военного потенциала ОДКБ и выступает за развитие более тесных двусторонних отношений в военно-технической области. Опасаясь передачи Москве дополнительных средств для вмешательства в конфликты в бывших советских республиках, узбекское правительство также выступало против предложений использовать силы ОДКБ для «миротворческих операций» в случае конфликтов между странами-членами. Киргизия намеревается усилить свою обороноспособность за счет размещения еще одной базы на своей территории. Таджикистан также активно защищает свои национальные интересы, став местом проведения учений «Миссия мира – 2012» в рамках ШОС.
Сейчас главные проблемы, которые беспокоят страны региона, это – ситуация вокруг Ирана и Каспийского моря , где Казахстан и Туркмения активно наращивают вооружения; вывод коалиционных сил НАТО из Афганистана и планы администрации США оставить имущество и снаряжение Киргизии, Таджикистану и Узбекистану; недавний выход Узбекистана из ОДКБ и соответственно будущее этой организации как инструмента региональной безопасности. Стоит напомнить, что все эти факторы так или иначе вынуждают центральноазиатских членов ОДКБ предпринимать определенные шаги для обеспечения своей национальной безопасности, что находит свое отражение в увеличении военных расходов, а также в объемах, источниках и масштабах военных закупок.
Военные расходы стабильно росли в некоторых из стран региона. Так, согласно СИПРИ, военные расходы Казахстана выросли с 206 млн долларов в 1999 г. до 855 млн долларов в 2008 г., а Киргизстана соответственно с 44,8 млн до 79,3 млн долларов. И даже если рост военных расходов последнего кажется незначительным, тем не менее тенденция налицо. Кроме этого, трудно получить точные цифры военных расходов центральноазиатских государств. Узбекистан имеет один из наиболее быстро растущих военных бюджетов в Центральной Азии. По данным «Милитэри бэлэнс» за 2010 г., вооруженные силы Узбекистана являются наиболее боеспособными в регионе. Узбекистан сейчас тратит на оборону более 4 % своего ВВП (примерно 1,2 млрд долларов), однако несмотря на кажущийся бум в области военных расходов, эта страна не заключала больших сделок в военной области. Это дает основания предполагать, что вместо закупок современного вооружения и военной техники (ВВТ) Узбекистан тратит средства на модернизацию, содержание и техническое обслуживание имеющихся ВВТ и другие административно-хозяйственные нужды.
Некоторые российские эксперты считают, что причиной высоких военных расходов Узбекистана являетсясложная социально-политическая обстановка , предполагая, что эта милитаризация связана с планами президента Каримова подчинить себе (после 2014 г.) афганские провинции, населенные узбеками, а также с извечными конфликтами с соседями Узбекистана – Киргизией и Таджикистаном. Узбекистан периодически портит свои отношения с Таджикистаном по вопросу строительства Рогунской ГЭС. Отношения с киргизами испортились после инцидента в июне 2010 г., когда на юге Киргизии произошли столкновения между этническими узбеками и киргизами. Большинство жертв в этих столкновениях было со стороны узбекского населения и правительство Киргизии обвиняли в том, что оно недостаточно быстро положило конец актам насилия.
Казахстан стал единственной страной в Центральной Азии, которая по военным закупкам смогла попасть в «Милитэри бэлэнс» (2012), отметивший две важных сделки – 40 систем ПВО С-300 и 20 истребителей МиГ-31, которые были заключены с Рособоронэкспортом. Закупки такого большого количества военной техники у России показывают, что несмотря на планы по диверсификации военных закупок, Казахстан пока предпочитает иметь дело со своим северным соседом. Факты также свидетельствуют, что военный бюджет Казахстана вырос в 25 раз за 20 лет независимости. По некоторым сведениям, на 2012-2014 гг. планируется потратить 1 трлн 12 млрд тенге (около 6,75 млрд долларов), при этом четверть бюджета 2012 года выделяется на закупку современного коммуникационного оборудования, а также на модернизацию и ремонт военной техники.
Первый ракетный корабль казахского производства водоизмещением 250 тон спущен на воду весной 2012 г. Еще несколько военных кораблей собственного производства будут спущены на воду в течение ближайших нескольких лет. «Евразия.нет» сообщает, что Казахстан планирует превратить порт Актау в транспортный узел для перевозок военных грузов из Афганистана, минуя Россию. По данным МИД России, более 15 тысяч контейнеров прошло через порт в 2009-2011 гг., что составляет основную массу грузов, перевезенных по Северной транспортной сети.
Казахстан сейчас заинтересован в закупке израильских БЛА, в то же время компания «Казахстан инжиниринг» планирует производить беспилотные самолеты совместно с французской «Сагем» . В 2006-2007 гг. Казахстан закупил в Израиле 18 пусковых установок ракет «Линкс» (Lynx), шесть 122-мм самоходных гаубиц «Семсер» (Semser) и 18 120-мм минометов «Кардом» (CARDOM) для установки на своих БТР. Другая интересная сделка касается модернизации танков Т-72 (установка новой оптико-электронной системы) итальянской компанией «Финмеканика» (Finmeccanica), которая также планирует модернизировать вертолетный парк Казахстана. У Астаны сейчас 980 танков Т-72, кроме того, в Белоруссии осуществлена модернизация истребителей Су-27 и Су-27UB до уровня соответственно Су-27М2 и Су-27UBM2. В 2011 г. Казахстан закупил шесть вертолетов ЕС-145 «Еврокоптер». А всего должно быть поставлено 45 средних многоцелевых вертолетов. Казахстан также активно развивает военно-техническое сотрудничество с Турцией, Сингапуром, Испанией и другими странами.
Из бывших советских республик Украина подписала с Казахстаном ряд соглашений в военной области. Казахстан уже имеет соглашение с Украиной о совместном производстве бронетранспортеров БТР-4. По словам Булата Смагулова, руководителя компании «Казахстан инжиниринг», Украина предлагает «удобные технологические решения и конкурентоспособные цены». Приведенные факты показывают, что Казахстан расширяет свой рынок оружия и укрепляет свои позиции, искусно маневрируя между Россией и остальным миром. Более того, он постоянно участвует в совместных учениях в рамках ШОС и ОДКБ и 9 лет подряд проводил на своей территории учения НАТО «Степной орел».
Является ли наращивание военных закупок у третьих стран признаком того, что Казахстан отходит от закупок оружия исключительно российского производства и как это отразится на внешней политике страны? На этот вопрос нет простого ответа. Многовекторная политика по-прежнему играет ключевую роль для Казахстана, и ему до сих пор удавалось поддерживать баланс интересов в военной сфере. Тем не менее, отход от России уже заметен.
ОДКБ
По мнению казахских аналитиков, одним из положительных моментов членства Казахстана в ОДКБ является возможность закупки со скидкой российской военной техники и технологии, однако есть и причины для недовольства. Вот несколько примеров. Российская «Лента.ру» сообщала, что в 2006 г. Россия бесплатно поставила Белоруссии системы ПВО С-300 для их развертывания в районе Бреста и Гродно, отодвинув таким образом свои границы на 150 км на запад. Однако, по свидетельству Центра анализа мировой торговли оружием, четыре батареи С-300ПС были проданы со скидкой по ценам, согласованным в ОДКБ, и оплачены за счет поставок шасси для ракетных систем «Тополь-М». А сам контракт на поставку С-300 в Белоруссию был подписан в Минске в середине сентября 2005 г.
Кроме того, по сообщению Федеральной службы по военно-техническому сотрудничеству, военный экспорт России членам ОДКБ составляет 5% от объема ее общего экспорта. Наиболее активными покупателями являются Белоруссия и Армения. Очевидно, Рособоронэкспорт не считает такие соглашения прибыльными, поскольку комиссия от этих сделок составляет около 1,5% вместо обычных 5%. «Независимая газета» сообщала, что российское военно-техническое сотрудничество в ОДКБ включает поставку запчастей и модернизацию имеющихся на вооружении ВВТ. Однако, как также сообщалось, Россия ограничивается только поставками оружия, а послепродажное обслуживание и запчасти обеспечиваются другими.
Как считают казахские аналитики, эти обстоятельства ставят вопрос, какую выгоду имеют Казахстан, Киргизия и Таджикистан от военно-технического сотрудничества в ОДКБ . Киргизия разрешила России бесплатно пользоваться базой ВВС в Канте, тогда как за пользование соседним Манасом американцы платят 60 млн. долларов в год. По некоторым сведениям, Таджикистан годами просит Россию оплатить базирование на его территории 201-й мотострелковой бригады. Казахстан просто не смог получить достойную компенсацию за падение обломков ракеты «Протон» в районе Байконура, которые нанесли ущерб местным сельскохозяйственным предприятиям. Россия даже не несет ответственность за послепродажное обслуживание своего вооружения и оборудования, заявляя, что члены ОДКБ должны самостоятельно наладить производство запчастей.
Будущее ОДКБ оказалось под вопросом в связи с уходом из этой организации Узбекистана. 4 июня 2012 г. В.В. Путин посетил Ташкент, где Каримов дал ясно понять, что Узбекистан ожидает от России решения главной проблемы безопасности в регионе после вывода «миротворческих сил» из Афганистана. Путин не дал конкретного ответа на этот вопрос. Узбекистан в ответ в конце июня «приостановил» свое членство в ОДКБ. В интервью «Российской газете» тогдашний начальник Генерального штаба ВС РФ Н.Е.Макаров заявил, что выход Узбекистана из ОДКБ «не был большим сюрпризом» и что узбеки никогда реально не участвовали в работе организации. Есть предположения, что Запад предложил Каримову сделку, от которой тот не смог отказаться – создание новой военной базы на территории Узбекистана. Поскольку правила ОДКБ запрещают ее членам размещение военных объектов третьих стран на своей территории, Ташкент предпочел решить проблему наиболее легким и удобным путем.
По мнению узбекских аналитиков, главной причиной выхода Узбекистана из ОДКБ являетсянеэффективность организации в решении вопросов афганского урегулирования . ОДКБ в нынешнем виде так и не стала тем надежным механизмом, который был способен эффективно решать вопросы обеспечения безопасности центральноазиатских стран-членов ОДКБ, и в частности Узбекистана, начиная от проникновения экстремистов, и заканчивая вопросами наркотрафика. Одновременно утверждается, что версия о выходе Узбекистана из ОДКБ в обмен на какие-то гарантии безопасности со стороны США является всего лишь гипотезой, причем одной из многих, и которая еще не получила своего подтверждения.
Согласно другой версии, выход Узбекистана из ОДКБ связан с его традиционным и стойким нежеланием придать этой организации некие арбитражные функции, позволявшие ей вмешиваться в конфликты между государствами-членами ОДКБ. Учитывая периодическую напряженность, которая возникает в узбекско-таджикских отношениях, Узбекистан решил выйти из ОДКБ, чтобы она не стала препятствием для решения задач его национальной безопасности по его собственному усмотрению.
Тем временем реальным является то, что Запад готов сотрудничать с Ташкентом по широкому кругу вопросов, включая улучшение положения с правами человека. В интервью для радио «Свободная Европа» Патриция Флор, новый Специальный представитель ЕС в Центральной Азии, заявила, что со стороны ЕС было совершенно правильным снять санкции против Узбекистана, и что в стране предпринимаются определенные шаги к улучшению ситуации. ЕС также планирует открыть свое представительство в Ташкенте.
Но военная политика Узбекистана остается загадкой для наблюдателей. Его военный бюджет растет с каждым годом, что беспокоит его ближайших соседей и страны, не входящие в СНГ. Остается, однако, под вопросом, почему вооруженные силы Узбекистана считаются самыми боеспособными в регионе. Они практически никогда не участвовали в каких-либо больших учениях по линии ШОС и ОДКБ. Судить об их боевых возможностях трудно также из-за отсутствия каких-либо конфликтов в настоящее время, в которых бы участвовала узбекская армия.
Особенно важен тот факт, что Узбекистан стал единственным членом ОДКБ, не участвовавшим в создании Коллективных сил оперативного реагирования (КСОР) в 2009 году . Эти силы не предназначены для участия в крупных войнах. Они должны выполнять ограниченные задачи – такие как миротворчество, противодействие терроризму и мятежам, ликвидация последствий природных и техногенных чрезвычайных ситуаций, борьба с наркоторговлей и организованной преступностью на территории стран-членов ОДКБ.
Узбекские официальные лица считали круг задач КСОР чересчур широким и возражали против преобладания в силах оперативного реагирования российских военных. Узбекистан отказался предоставить этим силам, численность которых составляет 20000 человек, своих военнослужащих и участвовать в их учениях. Узбекские войска также редко участвовали в учениях Коллективных сил быстрого развертывания (КСБР) ОДКБ, численностью в 4500 человек, созданных ранее исключительно для борьбы с террористами в Центральной Азии.
Тем не менее, быстрый прогресс, которого добились в 2010 и 2011 годах Россия и Казахстан в деле создания КСОР, встревожил Ташкент. Кроме того, его обеспокоили попытки России создать военную базу на юге Киргизии.
Каспийское море
Распад СССР в 1991 году кардинально изменил геополитическую ситуацию в регионе. На Каспии появились три новых независимых государства – Азербайджан, Казахстан и Туркменистан, которые выступили против существовавшего международно-правового статуса моря. В 1990-х годах в регион пришли западные компании, и со стороны США и их союзников началась проработка вопросов, касающихся региональной политики, которые коренным образом могут изменить геополитическую ситуацию, причем не в пользу России. Речь идет, в частности, о возможной военной операции против Ирана, строительстве транскаспийских газо- и нефтепроводов, размещении в регионе военного контингента третьих стран.
В то же время чрезмерно оптимистичные оценки западными аналитиками энергозапасов Каспия в начале 2000-х годов сменились более трезвыми и взвешенными оценками. По мнению американских аналитиков, значительное завышение энергетических запасов Каспия придало проблемам углеводородов и трубопроводов излишний вес в отношениях США с некоторыми государствами как на Кавказе, так и в Центральной Азии. В связи с этим высказывалась даже необходимость рассматривать государства по обоим берегам Каспия в единой связке, поскольку это внутреннее море рассматривалось как главная ось, вокруг которой вращается вся динамика региональной безопасности. В то же время излишний акцент на значении Каспийского моря отвлекал внимание от более тревожных проблем в Центральной Азии, где, по мнению американцев, возникли коррумпированные режимы, создавшие широкую систему личной власти и где образовался глубокий разрыв между имущими и неимущими. А это соответственно создает благодатную почву для радикального ислама и других экстремистских идеологий.
Согласно данным правительства США, потенциальные запасы нефти всего Каспийского бассейна, который поделен между Азербайджаном, Ираном, Казахстаном, Россией, Туркменией и включает западную оконечность Узбекистана, составляют примерно 186 млрд. баррелей при значительно меньших подтвержденных запасах, оценивающихся максимум в 32 млрд. баррелей. Общие запасы (включая потенциальные) составляют приблизительно треть от подтвержденных запасов Персидского залива, равных 674 млрд. баррелей, прогнозируемый потенциал которых может составить буквально триллионы баррелей. С другой стороны, общие потенциальные и подтвержденные запасы Каспийского бассейна составляют примерно три четверти от подтвержденных запасов одной только Саудовской Аравии (264,2 млрд. баррелей), общие прогнозируемые запасы которой составляют 1 трлн. баррелей. Что касается газа, Каспийский бассейн имеет немногим больше четверти подтвержденных запасов Персидского залива: пять прикаспийских государств с Узбекистаном имеют суммарный подтвержденный и потенциальный запас равный 560 трлн. кубических футов, тогда как подтвержденные запасы Персидского залива – 1923 трлн. куб. футов. Короче говоря, Каспий можно назвать важным регионом, однако ведущая роль Персидского залива в импорте нефти и газа непоколебима.
Более того, несмотря на усилия США стимулировать участие Казахстана и Туркмении в западноориентированных трубопроводах (например, Баку-Шейхан) большая часть нефти и газа из этих двух государств продолжает поступать в Россию и другие бывшие советские республики, а также в меньшей степени в Иран, или используется для внутреннего потребления. И Тегеран, и Москва будут стремиться купить дешевую центральноазиатскую энергию для внутреннего потребления, что позволит им повысить поставки собственных нефти и газа на более прибыльные западные и азиатские рынки. Таким образом, прямое влияние Каспия на мировой энергетический рынок не станет столь же существенным, как, скажем, Венесуэлы. А если будет доказано, что потенциальные запасы этого бассейна – всего лишь чрезмерные амбиции, то, как считают американские аналитики, его значение может еще больше уменьшиться.
Тем не менее, по мнению казахских аналитиков, в настоящее время идет настоящая милитаризация Каспийского моря , которая прямо влияет на всю систему безопасности в регионе. Казахстан и Туркмения являются единственными центральноазиатскими государствами на Каспии, другие страны, имеющие выход к Каспийскому морю – Россия, Иран и Азербайджан, – тесно связаны с регионом и имеют в нем свои интересы. Война с Ираном, если она разразится, скорее всего повлияет не только на Каспийский регион, но также и на все соседние страны. Россия, Иран и Азербайджан неуклонно повышают свою военную и промышленную мощь и активно участвуют в торговле оружием, в частности, в области ПВО и морского оборудования. Иран оказался на грани прямого военного конфликта из-за своей неоднозначной ядерной программы. Азербайджан активно закупает высоко технологичное оружие в Израиле (противокорабельные ракеты «Габриэль», боевые БЛА «Херон», « Серчёр» и «Гермес-450», РЛС «Грин пайн» и т.д.). Это свидетельствует, что Азербайджан планирует делать большие вложения в военную сферу.
В начале 2010 г. президент Бердымухаммедов подписал указ о развитии туркменского флота до 2015 г.Туркмения уже закупила 6 РСЗО «Смерч», 10 танков Т-90 и два корвета «Тарантул». Согласно другим сообщениям, Ашхабад отремонтировал и закупил на Украине военной техники на сумму около 500 млн долларов в обмен на поставки газа. От Украины Туркмения получила 4 океанских корабля «Калкан-М», 10 патрульных катеров «Гриф» и одну РЛС «Кольчуга-М» радиусом действия 600 км. В 2003 г. Туркмения арендовала у Ирана 7 катеров береговой охраны и эсминец. Еще один патрульный катер – «Пойнт Джексон» – был закуплен в США. Россия поставила два ракетных катера «Соболь» в дополнение к двум другим катерам типа «Молния».
По данным журнала «Нэшнл дифенс», два ракетных катера «Гайратлы» и «Эдермен», построенные по заказу Туркмении в Санкт-Петербурге, оснащены четырьмя противокорабельными системами «Уран-Е» и двенадцатью пусковыми комплексами «Игла». Но зачем Туркмении все это оружие? И с кем она собирается воевать? Иран и Азербайджан, конечно, дают причину для беспокойства. Из всех центральноазиатских стран Туркмения имеет самые тесные торговые связи с Ираном, во многом благодаря экспорту газа. Президенты обеих стран открыли новый газопровод в январе 2010 г., увеличив поставки газа в северо-восточные провинции Ирана. С Азербайджаном продолжаются переговоры относительно трех спорных месторождений. К этому можно добавить, что у Каспия нет правового статуса, и пограничный вопрос остается неурегулированным. Укрепляя свой флот, Ашхабад показывает, что он ожидает угрозу с моря.
Война с Ираном не принесла бы никаких выгод также Казахстану ввиду проекта строительства железной дороги к портам в Персидском заливе, которая должна пройти из Казахстана в Туркмению и далее через Иран и могла бы значительно сократить транспортные пути и сроки перевозок. Как и трубопровод, железная дорога подразумевает тесное сотрудничество обеих стран с Ираном, тогда как любая война несомненно могла бы иметь негативные экономические последствия, особенно в связи с планами Астаны превратить порт Актау в региональный транзитный узел для военных грузов, перевозимых по Северной транспортной сети. В случае войны ни Казахстан, ни Туркмения, по всей видимости, не примут сторону Ирана, несмотря на торгово-экономические интересы. Однако необходимо понимать, что любая военная акция нанесет серьезный ущерб всем нынешним и будущим проектам.
Трудно сказать, пойдет ли Иран на вооруженный конфликт, и если да, то с кем и когда. Но если пойдет, то каждое центральноазиатское государство встанет перед трудным выбором с учетом географической близости к Ирану и его тесных связей со всеми пятью странами. Вероятно, ни одна из них не поддержит Иран и не выступит открыто против него, но скорее всего будут ждать реакции Москвы и Пекина, прежде чем занять какую-то позицию, как это было в случае с вторжениями в Ирак и Афганистан. Труднее всего придется Туркмении и Таджикистану, поскольку Иран имеет тесные экономические связи с первой и этнические – с последним. Из-за своей многовекторной дипломатии Казахстан скорее всего будет выступать за конструктивное решение для всех заинтересованных сторон. Для Астаны все равно, как это произойдет, главное – сохранить внешний нейтралитет. Труднее предсказать, как будет реагировать Узбекистан, поскольку, как известно, Ташкент проводит нестабильную внешнюю политику. Тем не менее, с учетом нынешних обстоятельств, он вполне может принять сторону Запада. Для Киргизии выбор любого варианта действий не имеет значения.
По мнению российского исследователя С.А. Притчина, стратегические приоритеты для российской политики на каспийском направлении должны включать:
- сохранение военного превосходства России на Каспии, тем более, что практически все прикаспийские государства заявляют о своих планах развития ВМС;
- развитие прагматичных добрососедских отношений с прикаспийскими странами на двусторонней основе с упором на развитие таких отношений в первую очередь с Казахстаном;
- последовательная реализация комплексной стратегии защиты российских интересов, которая должна включать развитие внутренней трубопроводной инфраструктуры, освоение нефтегазовых месторождений в российском секторе моря и осуществление выгодных с геополитической точки зрения международных энергетических проектов, в частности, использование инфраструктуры Газпрома и российских нефтяных компаний для поставок сырья прикаспийских стран на рынок ЕС;
- соблюдение жестких экологических требований при разработке нефтегазовых месторождений в бассейне Каспийского моря.
К этому можно добавить только то, что в отношении Ирана и его ядерной программы России необходимо проводить гибкую политику , чтобы, с одной стороны, не дать Западу использовать Россию в его геополитических играх, а с другой стороны, чтобы максимально обеспечить российские интересы во взаимоотношениях с Ираном.
Северная транспортная сеть (СТС)
Центральное командование США (CENTCOM) сделало приоритетным развитие более прочных партнерских отношений с Центральной Азией. Американцы рассматривают СТС как средство «способствующее региональному экономическому росту и открытию новых возможностей для экспорта сырых материалов». Это подразумевает, что США планируют использовать Центральную Азию для вывоза военных грузов из Афганистана. Это также означает попытку перенаправить экспорт углеводородов из Центральной в Южную Азию в обход России и Китая. Переговоры по вопросу строительства трубопровода Туркмения-Афганистан-Пакистан-Индия не завершены и набирают силу. Единственно, что беспокоит Туркмению – это проблема безопасности по маршруту трубопровода.
В свете этого благотворительная раздача Киргизии, Таджикистану и Узбекистану имущества, которое НАТО оставляет в 2014 г. после вывода своего контингента из Афганистана, напоминает взятку за последующее перераспределение баланса сил в регионе. Ожидается, что часть имущества останется в Центральной Азии, в основном в Узбекистане, о чем достигнута предварительная договоренность. Следует напомнить, что Узбекистан уже получил значительную часть оружия, которое было оставлено после вывода советских войск из Афганистана. Отсюда возрастает угроза серьезного нарушения баланса сил в регионе.
По сообщению, распространенному «Евразией.нет», командование США уже заявило, что устаревшее военное имущество и его излишки будут переданы Узбекистану либо бесплатно, либо со скидкой в 50% от его начальной экспортной стоимости . Конечно, трудно расценивать трейлеры, автозаправщики, бульдозеры и водовозки, а также медицинское оборудование, средства связи, пожарное имущество и мобильные спортивные комплексы как главное средство, нарушающее военный баланс сил. Тем не менее, сообщения об этом уже встревожили Москву.
В статье, опубликованной в газете «Коммерсант», российские дипломаты резко критиковали планы американской администрации передать военное имущество центральноазиатским государствам после вывода войск из Афганистана. При этом их главные аргументы: это противоречит соглашениям в рамках ОДКБ, может привести к сокращению закупок военного имущества в России и вызовет неблагоприятные последствия в виде «пристрастия к заграничной технике» и «создания ремонтной базы там, где обычно обслуживались российские танки и БТР». По мнению казахских экспертов, оба этих аргумента легко опровергнуть. Пристрастие к западной технике не сможет получить развитие, поскольку передача имущества в 2014 г. будет одномоментным актом, при этом оставляемое имущество не представляет большой ценности. Что касается ремонтной базы, то в центральноазиатских государствах уже не осталось хороших ремонтных заводов, и они уже давно ремонтируют свою технику на Украине и в Белоруссии.
Между тем, командование США туманно намекает, что оно не собирается уходить из Центральной Азии после 2014 г. Неизвестно, какой статус будет у транзитного центра Манас, но вполне предсказуемо, что дополнительные 60 млн. долларов всегда будут кстати для бюджета Киргизии. Особенно интересны заявления США о возможном использовании маршрутов СТС для экспорта полезных ископаемых.
Насколько все плохо для России в Центральной Азии?
Многие специалисты считают, что в Центральной Азии нет гонки вооружений, как таковой, но военные бюджеты основных стран (Казахстан, Узбекистан и Туркмения) явно растут. Ситуация вокруг Ирана, милитаризация Каспия, разлад в ОДКБ и вывод войск НАТО из Афганистана накаляют и без того сложную обстановку, которой кроме всего прочего присущи различные двусторонние споры по пограничным вопросам и водным ресурсам, внутренняя нестабильность в Киргизии и другие дестабилизирующие факторы.
По мнению некоторых аналитиков, влияние России объективно снижается вовсех азиатских республиках, и это проявляется различным образом. Нежелание закупать военную технику и имущество в России, выход Узбекистана из ОДКБ, реформа туркменских ВМС, активные закупки Казахстаном зарубежных ВВТ, планы распределения военного имущества, оставляемого США после выхода из Афганистана, а также новые транспортные проекты и маршруты в обход Москвы – все это свидетельствует, что регион начал меняться в стратегическом и геополитическом отношениях. Некоторые также полагают, что весьма знаковым являются претензии казахстанских официальных лиц по поводу Байконура, хочет этого Москва или нет, России придется оставить этот космодром, несмотря на большие вложения, сделанные в развитие его инфраструктуры. Также следует учитывать изменение геополитической ситуации после ухода Запада из Афганистана, амбициозные планы военной реформы и перевооружения в России, китайский фактор и, конечно, социально-экономическое развитие самого региона, где присутствует четкое расслоение: экономически отсталая Киргизия выживает в основном за счет западной помощи, а более стабильный Казахстан начал диктовать свои правила игры для иностранных инвесторов.
Никто никогда не знает, где и когда может произойти взрыв. Более того, ошибочно было бы думать, что Москва и Пекин уже заранее отработали все возможные сценарии. Хотя они рассматривают себя как главных гарантов безопасности в регионе через призму своего статуса в ОДКБ и ШОС, никто не может адекватно реагировать на будущие угрозы региональной стабильности. Экономическая отсталость и политическая слабость делают Киргизию и Таджикистан наиболее уязвимым звеном. Обе страны прошли через серьезные кризисы и все еще находятся на переходной стадии. Недавние события в Таджикистане снова показали, насколько слабы силы безопасности и правопорядка в стране.
Как наиболее богатый и стабильный, Казахстан меньше подвержен опасности, по крайней мере пока нынешний режим остается у власти. Как наиболее тоталитарный, Узбекистан на данный момент также сохранит нынешнюю власть. Туркмения всегда была нейтральным госудраством, но факты свидетельствуют, что страна активно вооружается. Вопрос – для чего? Таким образом, если в центральноазиатских странах не произойдет внутреннего взрыва, внешние угрозы также могут дестабилизировать регион. А такие угрозы остаются в регионе, это – терроризм, наркоторговля, контрабанда оружия, сепаратизм, исламский радикализм и экологическая безопасность, о которой эксперты часто забывают, будь то природные катастрофы или доступ к водным ресурсам.
Но есть факты и тенденции, которые внушают оптимизм. Так, несмотря на внезапный (даже если кто-то его и прогнозировал) выход Узбекистана из организации, российские официальные лица обещают продолжать свои попытки укрепить ОДКБ и стремятся углубить сотрудничество между основными союзниками из СНГ . Вполне возможно, что Москва будет не слишком сильно жалеть об уходе Узбекистана, так как России теперь будет проще добиваться сотрудничества между оставшимися странами-членами.
При этом, по мнению узбекских аналитиков, приостановление членства Узбекистана в ОДКБ не станет препятствием для развития двухсторонних отношений с Россией в вопросах обеспечения региональной безопасности в Центральной Азии, сотрудничества двух стран на афганском направлении и т.д. Учитывая стремление Узбекистана к развитию двухсторонних отношений взамен, зачастую не очень эффективных, многосторонних форматов в рамках тех или иных интеграционных объединений, вполне возможен вариант интенсификации узбекско-российских отношений в сфере обеспечения безопасности в регионе.
Большую долю оптимизма несет в себе проект Евразийского союза. Так полагает, например, шеф-редактор информбюро «Восток-Центр» Александр Горбатов. По его оценке, спустя год после публикации в «Известиях» 4 октября 2011г. программной статьи В.Путина «Новый интеграционный проект для Евразии – будущее, которое рождается сегодня» число скептиков, оценивших идеи тогдашнего кандидата в президенты РФ в качестве чисто пропагандистских, значительно поубавилось. Хотя критиков этого проекта по-прежнему немало. Но даже им приходится признавать – Евразийский союз обретает черты реального межгосударственного объединения.
За год созданы рабочие органы объединения, сформирована его законодательная основа, определены задачи на ближайшие годы. Это, конечно, не означает, что нет проблем и недостатков. Просто уровень решения вопросов по истечении года стал качественно иным.
Иным стало и отношение к Евразийскому союзу в мире. Ведь сам Таможенный союз трех стран – России, Казахстана и Белоруссии – только за прошлый год нарастил совместный товарооборот на 40%, а в нынешнем году уровень роста предполагается еще значительнее. На подходе к вступлению в ЕврАзЭс – Киргизия и Таджикистан. Вот как оценивает движение России на центральноазиатском направлении американская газета «Крисчен сайенс монитор» в своей публикации от 21.9.2012 г.:
Растущее влияние России совпадает с путинским планом по созданию Евразийского союза из бывших советских государств, который должен стать противовесом США и восстановить экономические и стратегические связи, потерянные Россией при развале СССР 20 лет назад. Москва все более обеспокоена угрозой возникновения хаоса в регионе в связи с запланированным уходом войск НАТО из Афганистана в 2014 году.
Далее издание отмечает, что Путину удалось решить сразу две проблемы – он заключил новое соглашение с киргизским лидером Алмазбеком Атамбаевым, которое усилит военное и экономическое присутствие России в этой республике, и решить вопрос об уходе американцев с военной базы Манас через два года без пролонгации соглашения о дальнейшем присутствии здесь войск США. Конечно, оценивается все это как победа России.
6.10.2012 г. британское агентство Рейтер вынуждено было в свою очередь констатировать:
Россия продлила военное присутствие в Таджикистане на 30 лет, стремясь защитить южные границы после ухода из Афганистана войск НАТО. Путин, известный своей критикой действий Вашингтона и НАТО в Афганистане, выразил, тем не менее, сожаление по поводу их ухода и подтвердил готовность к сотрудничеству с альянсом в афганских делах. Его визит в Таджикистан последовал сразу после поездок к соседям по региону в сентябре. Он побывал в Казахстане и Киргизии. Российский лидер наращивает присутствие Москвы в Центральной Азии, где борются за влияние также США и Китай.
Мировые СМИ в последнее время с некоторым удивлением констатируют, что Россия без особого шума возвращает свои позиции в центральноазиатском регионе, чего от нее не могли ждать еще несколько лет назад. Американская телекомпания CNN отмечала (27.9.2012 г.), что Евразийский союз, инициатором которого выступил Владимир Путин, он хочет превратить во внешнеполитическую и экономическую альтернативу, а, может быть, и в конкурента Европейского союза. Более того, указывается здесь же, российские интеграционные усилия выходят далеко за рамки экономического сотрудничества и включают основательную военную составляющую, предназначенную для ограничения проникновения в регион Запада. А Обама, находящийся в плену своих ложных представлений, ничего не может противопоставить серьезного ни в тактике, ни в стратегии китайской и российской мощи в Азии, а, следовательно, и во всем мире:
Несмотря на отвратительное поведение России во внутренней и внешней политике, Белый дом считает, что перезагрузка дала «очень позитивные результаты». И «стратегическое убеждение» Китая, и «перезагрузка» с Россией имеют между собой нечто общее: и то, и другое пусты и бессодержательны.
Мысль, которая в завуалированном виде присутствует в комментарии CNN, вполне здравая и рассудительная: Москва – это сегодня игрок, проводящий свою стратегическую политику на мировой арене. Ведущие центры силы имеют сейчас дело уже не с тем, кто сдает свои позиции, как это было в конце 80-х – начале 90-х годов, и не с тем, кто стоял в роли просителя у дверей МВФ, как это происходило 15 лет назад. У России теперь есть четко различимый вектор интересов в Центральной Азии, а на днях заговорили о нечто подобном и в отношении Кавказа после поражения Саакашвили на выборах в Грузии.
То, что Россия укрепляет свои позиции на юго-восточном и южном направлениях – не прихоть и не реванш имперского сознания, а жизненная необходимость . Идущий конфликт в Сирии с явной перспективой его углубления и расширения, а также потенциальный иранский конфликт могут уже в ближайшее время вызвать мощные волны военного противостояния и террора. Они двумя стрелами ударят по нашей стране через Кавказ и Центральную Азию. Москва поэтому идет единственно верным путем, укрепляя здесь свое влияние. Евразийский союз, кроме того, - это то межгосударственное образование, которое призвано, укрепившись, стать одним из ведущих мировых центров силы и влияния в ближайшие 5-10 лет.
Статья написана в соавторстве с кандидатом психологических наук Гавриловым Виктором Александровичем
