Казахстан, обязавшийся предложить некую позицию по афганскому конфликту в период председательства в ОБСЕ, не может ограничивать ее лишь проблемой наркотрафика.
Как ни упираются в Берлине, как ни возражают против классификации положения своих военных на Гиндукуше «войной в Афганистане», освещение событий там в немецких СМИ все больше напоминает риторику прессы в военные времена - она, по большому счету, универсальна.
Немецко-афганские части в провинции Кундуз завершили наступление на талибов. Противники власти, повстанцы и террористы потерпели фиаско, ушли из района Чар-Дара, и афганцы этих северных территорий Афганистана теперь могут спокойно готовиться к президентским выборам, до которых осталось меньше трех недель.
Такие вот радужные сообщения можно было прочитать на прошедшей неделе в немецких СМИ, которые в последние месяцы оптимизмом не баловали, а все больше передавали о нападениях талибов на патрули бундесвера (при этом высказывая некое удивление - с чего бы это?) или о призывах немецких левых вернуть солдат с Гиндукуша, а консерваторов - готовиться к дальнейшим жертвам, но не уступить ни пяди афганской земли врагам демократии, дабы не предать память жертв прошлых, «чья смерть не должна быть напрасной».
И вот масштабное наступление, названное не столь претенциозно, как называли свои охваты и окружения талибов американцы (чего стоило «Кольцо анаконды»), но тоже по-военному хищно - операция «Сокол». 900 военнослужащих афганской армии, 300 - немецкой, бронетехника, немалый срок - полторы недели. Как будто в ФРГ за восемь лет так и не изучили законов жанра, специфически афганского - под названием «талибы уходят... и возвращаются», а ведь в этом жанре уже стали мастерами их союзники из США, Австралии, Канады и Великобритании.
Если бы в бундесвере или в бундестаге с большим вниманием отнеслись к этому опыту, то, может быть, избежали бы столь сильного резонанса от другого сообщения, в общем-то обычного для войны последних лет: изгнанные из Чар-Дары талибы после отхода бундесвера в свои казармы без всякой пальбы вернулись в район на мотоциклах и внедорожниках, так сказать, всем «табором», и пышно отметили это событие, не говоря уж о восстановлении своих органов власти вместо правительственных.
Впрочем, не стоит и преувеличивать: как ни досадно узнавать о таком окончании «Сокола», как ни оскорбительно от собственной глупости и беспомощности, но все равно пройдет неделя, и Германия позабудет об этом, как о скверном анекдоте. И не от того, что немцам по большому счету безразличен их контингент на Гиндукуше, да и сам Гиндукуш. И даже не от того, что в ФРГ не осталось общественных деятелей, которые еще верят в осмысленность борьбы с терроризмом и восстановления демократии методами бундесвера. И уж совсем не от того, что в такой забывчивости скрыт будет умысел плутократов, знающих на самом деле, какие договоренности и чьи грешки отмаливают в Афганистане унтеры и фельдфебели в мышиной форме, и чем за это платят Германии ее союзники.
Нет, это произойдет не столько по этим причинам, а потому, что житель Германии пока действительно не верит, будто «талибы на мотоциклах», то исчезающие, то вдруг и всегда возвращающиеся (сначала на западе, юге и востоке, а теперь и на севере, прежде вроде бы и так свободном от них), этот фантом - тоже афганский народ. Потому что поверить в это - значит признать, что теперь и бундесвер брошен в костер гражданской войны, которая уже три десятилетия горит в Афганистане, и, по сути, уже воюет против народа, который снова оборачивается в сторону талибов.
Как писал поэт, «я о том говорю не для смеха». Бундесвер до самого недавнего времени среди крупных иностранных контингентов, имеющих вес для ведения собственной политической линии, оставался единственной силой, которая противостояла откровенно милитаристскому решению афганских проблем. Берлин устоял, было, перед настойчивыми попытками Вашингтона втянуть бундесвер в активные операции НАТО, проводимые вне севера страны. Больше того, из Афганистана поступают сведения, что союзники из США, которые уже давно ведут тайные переговоры с некоторыми группировками талибов, способствовали активизации их партизанских действий именно на севере, против бундесвера, чтобы немцы, наконец, расшевелились и принялись воевать. Такая информация обсуждалась в афганском парламенте, да и в самом бундесвере немцы не спешили ее опровергать.
Но какое до этого дело тому же Казахстану?
Дело в том, что, несмотря на заявления новых властей США о новой стратегии в Афганистане, несмотря на официальное непризнание Берлином участия в войне, последний оплот альтернативной стратегии в Афганистане пал, армия ФРГ вступила в эту войну: изменен солдатский устав - теперь он позволяет немецким военным стрелять на поражение превентивно и по скрывающимся противникам, идут сообщения о жертвах среди мирного населения в результате действий немецких солдат, в газетах все чаще попадаются клише, характерные для «далеких войн».
А это значит, что север Афганистана, примыкающий непосредственно к «подбрюшью» Казахстана и России, все больше становится не только тыловым, но и оперативным пространством этой войны. Особенно в свете того, как на глазах сужаются возможности НАТО по обеспечению своих войск через Пакистан и растет роль северного маршрута, связующего Афганистан с бывшими советскими республиками и сейчас в значительной мере контролируемого бундесвером.
Но это же, в свою очередь, по третьему закону Ньютона, означает, что в случае военной неудачи те же каналы, те же связи, которые сейчас поддерживают и питают коалицию, могут оставить Центральную Азию вскрытой перед новыми талибами. В свете этого Казахстан, обязавшийся предложить некую позицию по афганскому конфликту в период председательства в ОБСЕ, не может ограничивать ее лишь проблемой наркотрафика, он кровно заинтересован в демилитаризации конфликта хотя бы на севере. И пока еще, может быть, не поздно, слово Астаны смогут услышать в Германии.
