Настроения синофобии в Казахстане в последние месяцы растут по экспоненте.
На этом фоне дебаты о китайской экономической экспансии, сопровождающиеся требованиями вернуть в собственность Казахстана стратегические объекты и месторождения нефтегазового сектора, принадлежащие китайским компаниям, становятся чем-то большим, нежели привычный информационный шум, на котором зарабатывают себе очки национал-популисты.
Одной из массовых гражданских акций социальных сетей недавнего времени стало движение в защиту этнической казашки, гражданки КНР Сайрагуль Сауытбай. Тысячи казахстанцев поддержали требование не выдавать Сауытбай, нарушившую визовый режим, китайским властям.
Интрига судебного процесса, проходившего в городе Жаркент Алматинской области, заключалась в том, что Сауытбай, будучи китайской госслужащей и членом Коммунистической партии Китая, по ее утверждению, работала в пресловутых «политических лагерях» или «лагерях перевоспитания», где якобы сегодня содержатся тысячи этнических казахов. Ранее о них сообщали западные СМИ. За разглашение этой информации, относящейся, согласно китайскому законодательству, к разряду государственных секретов в случае экстрадиции Сауытбай грозила смертная казнь. Так, во всяком случае, в ходе судебных слушаний утверждал адвокат подсудимой.
Решение Панфиловского районного суда Аматинской области назначить Сауытбай условное наказание и отказать КНР в ее экстрадиции продемонстрировало, что казахстанские власти готовы прислушаться к общественному мнению, даже если в нем преобладает антикитайская риторика.
Освобождение Сауытбай в зале суда было воспринято с ликованием – женщина в одночасье стала едва ли не национальной героиней, бросившей вызов политическому режиму КНР.
Жупел китайского экономического экспансионизма
На фоне этой буйно расцветшей синофобии появление письма общественных деятелей, в котором они, обращаясь к президенту, выразили обеспокоенность в связи с высокой долей присутствия Китая в отечественной нефтегазовой отрасли и потребовали «вернуть в собственность Казахстана наши стратегические объекты и месторождения» и «прекратить осуществление запланированных совместных проектов с Китаем до полного их общественного изучения и согласия», выглядит знаковым.
Общественники, подписавшиеся под письмом, утверждают, что «за последние годы КНР стала собственником важнейших стратегических месторождений и объектов Казахстана, а квазигосударственный долг Казахстана перед Китаем возрос всего за пять лет до уровня свыше 20 млрд долларов».
Далее в письме перечисляются предприятия и проекты нефтегазовой сферы, долю в которых приобрел Китай, в их числе: «CNPC — Актобемунайгаз», «Petro Kazakhstan», «Мангистаумунайгаз», «Разведка Добыча «КазМунайГаз» и т.д.
В настоящий момент, по подсчетам авторов обращения, китайские инвесторы контролируют более 40% казахстанской нефти, а в дальнейшем их доля вырастет до половины годовой добычи, осуществляемой на территории республики.
«Исходя из вышеуказанного, можно утверждать, что на сегодняшний день китайские инвесторы приобрели права разработки ВСЕХ более или менее стоящих месторождений углеводородного сырья», - говорится в письме.
И национализации всей «нефтянки»
«Ресурсный национализм» - явление в Казахстане далеко не новое. Его рост наметился еще в 2000-х годов, когда казахстанское правительство начало пересматривать условия контрактов в нефтегазовой сфере в сторону ужесточения условий для иностранных инвесторов.
Помимо позитивных результатов – увеличение доли государства в нефтегазовом секторе – эта стратегия имела и негативные побочные эффекты. В книге главного редактора журнала Petroleum Олега Червинского «Черная кровь Казахстана. Нефтяная история независимости» рассказывается, как ряд иностранных инвесторов ушли из Казахстана из-за роста политических рисков вокруг нефтяных проектов и политизации властями процесса заключения нефтяных контрактов.
Возвращаясь к реалиям сегодняшнего дня. Очевидно, что инвесторов – уже работающих в Казахстане и потенциальных – не может не насторожить сама постановка вопроса о возвращении в собственность Казахстана стратегических объектов и месторождений нефтегазовой сферы – ведь речь тут идет, скорее всего, о национализацию активов.
Исторические прецеденты для этого имеются – достаточно вспомнить популистские режимы Мексики и Венесуэлы. Конечно, при действующем руководстве страны такой сценарий исключен, однако ввиду перспективы транзита власти риски в глазах иностранных инвесторов повышаются.
К тому же и кейс Сайрагуль Сауытбай казался невозможным еще 2-3 года назад. Однако связанный с делом Сауытбай всплеск синофобии показал, что, похоже, в казахстанском общественном и политическом пространстве пришла пора «черных лебедей» - непредсказуемых событий, которые будут иметь далеко идущие последствия.
Разумеется, вынесение вопроса о национализации активов в нефтегазовом секторе на общественную повестку не может не сказываться на инвестиционном климате республики в сторону ухудшения.
При этом привлечение иностранных инвестиций в экономику страны продолжает оставаться стратегическим приоритетом для Казахстана – на этом построен амбициозный проект Международного финансового центра «Астана», а также программа развития агропромышленного комплекса страны.
Нынешние лозунги оптимизма инвесторам не добавят
В интервью IQ-клубу главный редактор журнала Petroleum Олег Червинский, делая прогноз относительно роста «ресурсного национализма», предлагает заменить этот термин более позитивным – «энергетическим патриотизмом»:
«Это две стороны одной медали, смотря под каким углом зрения смотреть на усиление влияния и доли государства в нефтегазовом секторе. Если государство цивилизованным путем переговоров, на коммерческих условиях будет возвращать в собственность своей национальной компании те или иные энергетические активы, то на инвестиционной привлекательности Казахстана это вряд ли скажется негативно. Это естественный процесс», - считает эксперт.
О. Червинский напоминает, что в 90-е годы, когда Казахстан не обладал ни технологиями, ни финансами, ни квалифицированными кадрами, практически вся отрасль, за исключением Эмбы и Узеня, была продана иностранным инвесторам.
«В начале 2000-х, окрепнув, государство начало возвращать себе активы целиком или в значительной степени. Как, например, Павлодарский нефтехимический завод, Шымкентский НПЗ, позже был увеличен пакет «КазМунайГаза» в Кашаганском консорциуме и т.д. Эти процессы не сопровождались скандалами или активным противодействием. Но лозунги «вернуть месторождения в собственность государства», что называется, любой ценой (читая между строк – путем национализации), действительно, оптимизма действующим и потенциальным инвесторам не добавят», - констатирует эксперт.
О. Червинский указывает на то, что авторы письма не совсем корректно выразились, отмечая, что «на сегодняшний день китайские инвесторы приобрели права разработки ВСЕХ более или менее стоящих месторождений углеводородного сырья».
«Факты говорят об ином. Из 84,4 млн тонн сырой нефти, добытой в Казахстане в 2017 году, 47 миллионов, то есть больше половины дали три крупнейших проекта: Тенгиз, Карачаганак и Кашаган. И только в одном из них – в Кашаганском – присутствует Китай в лице Китайской национальной нефтегазовой корпорации с долей участия всего 8,33 процента. Наоборот, подавляющее большинство месторождений, на которых работают китайские инвесторы, что в Кызылординской, что в Актюбинской областях, уже пережили свои «золотые времена», и добыча на них из года в год падает. Чтобы не допустить резкого спада, нужны крупные инвестиции в новое бурение, геологоразведку, технологии. Хватит ли у «КазМунайГаза», отягощенного многомиллиардными долларовыми долгами, на это ресурсов, если эти старые и истощенные месторождения передадут ему? Вопрос спорный», - считает главный редактор журнала Petroleum.
Что касается вопроса о национализации нефтегазовой сферы, то, по мнению эксперта, прогнозы здесь делать достаточно трудно, поскольку «сами контуры предстоящего транзита власти у нас находятся в плотном тумане».
«Тотальная национализация нефтегазовой отрасли в будущем, по венесуэльскому варианту, на мой взгляд, маловероятна, ведь это поставит крест на притоке инвестиций в страну и приведет к ее изоляции. Но надо учитывать, что тот же контракт по Тенгизскому месторождению истекает всего через 15 лет, чуть позже завершатся соглашения по разделу продукции по Карачаганаку и Кашагану. И совершенно очевидно, что казахстанское руководство, старое или новое, без разницы, будет вести переговоры о продлении или непродлении этих контрактов совершенно с иных позиций, нежели в начале 90-х. И если контракты будут переподписаны, то это будут совершенно иные контракты, чем те, что были заключены в 1993 и в 1997 годах», - подчеркивает О. Червинский.
Пещерный национализм – как дубинка во внутренних распрях элиты
В интервью IQ-клубу политический аналитик Султанбек Султангалиев высказал мнение, что за появлением письма-обращения казахстанских общественников скрываются интересы части казахстанской финансово-экономической и политической элиты, враждебно относящейся к работе китайских инвесторов.
«Медленное, но явно сознательное нагнетание синофобии в казахстанском социуме дает повод для определенного беспокойства, так как свидетельствуют о расколе элиты по поводу вопроса развития одного из главных приоритетов государственного политического и экономического курса Казахстана – углубления разнопланового сотрудничества с Китайской Народной Республикой», - констатирует эксперт.
С. Султангалиев считает, что в этих внутренних распрях правящего сословия, вызванных личными, шкурными интересами, одна сторона пытается использовать эмоциональную дубинку пещерного национализма.
«Пока центральная власть сильна и может держать под контролем любые телодвижения своенравных кланов, но что может случиться, если Акорда ослабнет? Ведь по законам жанра, если вы подняли дубину, то вам придется её использовать», - высказывает опасения эксперт.
В то же время С. Султангалиев отмечает, что в самом обращении есть, конечно, и здравые моменты:
«Например, не беспочвенны опасения относительно растущего совокупного долга Казахстана перед восточным соседом. Но претензии относительно умелого использования полученных от Китая кредитов необходимо предъявлять собственной власти, а не китайским инвесторам», - говорит политолог.
Призыв «вернуть в собственность Казахстана наши стратегические объекты и месторождения» С. Султангалиев оценивает как «неизбежную отрыжку столь присущего нашим националистам полномасштабного популизма, за которым ничего не стоит».
«Эта идея изначально экономически неосуществима и политически абсурдна. Более того данное требование способно нанести ощутимый вред инвестиционной привлекательности Казахстана в глазах потенциальных экономических партнеров страны из ближнего и дальнего зарубежья. А ведь собственных финансовых ресурсов у Казахстана практически нет – всё накопленное в «жирные нефтяные годы» бездарно потрачено и разворовано. Об этом почему-то авторы обращения трусливо умалчивают», - говорит эксперт.
Таким образом, по мнению С. Султангалиев, призыв национализировать «нефтянку» – это не более чем очередной популистский лозунг национал-патриотов.
«К каким последствиям может привести «ресурсный национализм» мы с вами наглядно видим на примере современной Венесуэлы, глубоко погруженной в социально-экономический и политический кризис. В эпоху глобализации пытаться отсидеться в скорлупе национального государства крайне пагубно и фактически невозможно. Вопрос о национализации нефтегазовой отрасли в Казахстане теперь уже на практическом уровне поставлен быть не может - точка невозврата окончательно пройдена, хотя, конечно, в популистских политических целях он может быть использован в полном объеме в силу своей внешней, эмоциональной привлекательности», - резюмирует политолог.
ИАЦ МГУ, 08.08.2018
