В советское время было расхожее выражение «больше трех не собираться». Типа это опасно, потому что может привлечь внимание вездесущих оперов из «конторы». В то время это рассматривалось (условно) как некий предельно допустимый уровень публичности. Сегодня в независимом полудемократическом Казахстане этот критерий риска, как это ни странно, еще ниже и неуклонно стремится к нулю.
Логика отдыхает
Интересный документ попал мне в руки. Хотя интересность его скорее чисто теоретическая, так сказать, научная, потому что с точки зрения реалий происходящего в нашей жизни в последнее время это обыденный документ, демонстрирующий извращенное понимание прав человека теми государственными органами, которые должны стоять на страже законов.
Передо мной ответ Генеральной прокуратуры РК руководителю общественного фонда «Ар. Рух. Хак», датированный еще июлем прошлого года, в котором Генеральная прокуратура выражает «свою позицию по вопросу правового регулирования акций протеста, проводимых одним человеком». Заключается эта позиция в том, что нормы закона «О порядке организации и проведения мирных собраний, митингов, шествий, пикетов и демонстраций в Республике Казахстан» распространяются в том числе и на акции протеста, проводимые одним человеком.
Сразу скажем, что в нынешней политической системе позиция Генеральной прокуратуры не отличается оригинальностью. Такой же позиции придерживаются и правоохранительные, и судебные органы. То есть любую публичную акцию, проводимую одним человеком, Генеральная прокуратура относит к собранию.
Выпустил на улице шарик с надписью «Миру мир» — считается, провел собрание, что с точки зрения обычной логики — полная ерунда. Любой ребенок вам скажет, что собрание — это когда кто-то с кем-то собрался вместе. Один человек ну никак не может собраться на собрание. Казалось бы, очевидный нонсенс. Но не у казахстанской прокуратуры.
Идем своим путем
Видимо, специально для нашей прокуратуры в 2007 году совет экспертов по вопросам свободы собраний Бюро по демократическим институтам и правам человека (БДИПЧ) Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) подготовил документ под называнием «Руководящие принципы по свободе мирных собраний».
В этом документе записано, что «термин «собрание» означает намеренное и временное присутствие в общественном месте, которое не является зданием или сооружением, группы лиц с целью выражения общих интересов».
То есть с точки зрения международных стандартов, норм ОБСЕ, членом которой, как известно, является Казахстан, «собрание» — это только тогда, когда есть группа лиц. Один человек не может быть собранием.
Казалось бы, чего проще, есть международный стандарт — бери, пользуйся. Ан, нет! Не подходит такое толкование нашим стражам закона. Поэтому в своем ответе прокуратура сообщает что «...законодательством (законом «О порядке организации и проведения мирных собраний, митингов, шествий, пикетов и демонстраций в Республике Казахстан») не ограничивается число участников перечисленных выше публичных мероприятий (в т.ч. акций протеста), основным признаком является его публичность». Во как!
То есть уже не важно, сколько собралось, важно, что это на глазах у других. Тут, вспомнив советское сакральное «больше трех не собираться», даже не скажешь «больше одного не собираться» — не прокатывает. Дошло уже до того, что и одному нельзя собираться. Переплюнули всех!
Следуя этой логике, получается, что, в принципе, собрание как таковое может состояться и без человека вообще. Представьте, кто-то повесил на заборе протестное воззвание «Долой!» или там «Да здравствует...». Публичность акции налицо, а значит, следуя логике прокуроров, можно смело заявлять, что некто неизвестный провел публичное собрание в форме протестной акции.
Чего боится власть
На мой взгляд, апелляция прокуратуры к публичности — неспроста. Это своеобразная оговорка по Фрейду. Очевидно, именно этой публичности прокуратура, олицетворяющая в данном случае всю власть, боится как черт ладана.
Поэтому власти так держатся за процедуру получения разрешения на проведение любого публичного выражения мнения граждан независимо от того, в какой форме оно выражается. Главное здесь — чтобы не вслух. На кухнях — пожалуйста, но публично — ни-ни!
А в это время весь цивилизованный мир убежден, что право на выражение своего публичного мнения является одним из важнейших прав человека. Право выходить на улицу и выражать свое мнение в одиночку или вместе с другими гражданами — это, собственно говоря, атрибут гражданского общества.
Гражданское общество с того и начинается, когда разговоры на кухнях переносятся туда, где они становятся публичными, — на полосы газет, экраны телевизоров, в залы и на стадионы. В тех же случаях, когда людям не дают возможность высказаться публично о наболевшем, они вынуждены идти на улицу и на площади.
Попытки запретить людям выражать публично свое недовольство равносильны усилиям по сдерживанию пара в кипящем котле: чем прочнее закроешь крышку, тем сильнее рванет. Не этим ли сегодня занимается прокуратура, придумывая новые уловки для запретов публичных акций?
Источник: Газета "Голос Республики" №9 (231) от 9 марта 2012 года
