Когда в прошлом году Сарвар Отамурадов выдвинул свою кандидатуру на пост президента Узбекистана, одним из столпов его предвыборной платформы было обеспечение полного перехода на латиницу.
Тон платформы был отображен в самом названии его партии «Миллий тикланиш» (Национальное возрождение). Как часто заявляют сторонники введения латинского алфавита в узбекский язык, отказ от навязанной в советские времена кириллицы позволит государству полностью закрепить свою национальную идентичность.
Между тем критики указывают на то, что полный переход на латиницу потребует огромных затрат и создаст проблемы для тех, кому знание кириллицы помогает заработать на хлеб насущный.
Данный вопрос активно обсуждается уже четверть века.
Весной 1993 года в Узбекистане была создана правительственная комиссия, которой было поручено изучить возможности по отказу от кириллицы. Судя по всему, данная инициатива стала результатом состоявшихся в марте того года в Анкаре обсуждений между официальными представителями образовавшихся после развала СССР тюркских государств. Но дискуссии по этому поводу к тому времени пылали уже не первый год. Кое-кто даже призывал вернуться к арабскому алфавиту. Но в конечном итоге верх взяли те, кто, в частности, заявлял, что знание латиницы облегчит ознакомление с новыми технологиями, например, компьютерами.
В сентябре того же года парламент принял закон «О введении узбекского алфавита, основанного на латинской графике», в котором прописывался и график осуществления реформы. Закон предусматривал принятие мер по обучению населения латинице и полный переход на латиницу к 2000 году.
Реакция российских СМИ была предсказуемо негативной. В октябре 1993 года в финансируемом Кремлем издании «Российская газета» появилась статья под заголовком «Прощай, кириллица», в которой принятие закона о переходе на латиницу было названо не иначе как предательством.
«Любопытно, что в годы перестройки местная интеллигенция осуждала коммунистические власти за насилие над узбекским языком, что привело к отрыву от духовных корней, от письменных памятников старины. Говорилось, что народ дважды из-за смены алфавитов погружался в безграмотность. Теперь об этом не вспоминают», – отметил в материале ташкентский корреспондент газеты Владимир Березовский.
Не обращая внимания на подобные нападки, узбекские власти начали издавать новые школьные учебники, а для взрослых организовывать ускоренные курсы по изучению латиницы. Но введение в 1995 году поправок в узбекскую латиницу затормозило процесс. Нехватка ресурсов и непоследовательность в применении правил еще более замедлили проведение реформы, вызывая вопросы у ведущих научных деятелей, включая культуролога и историка Артема Космарского, по поводу смятения и неразберихи с проведением в жизнь вышеупомянутого закона.
«Особо мне были любопытны слова, исполненные латинским шрифтом, но чья языковая принадлежность вызывает сомнение: просто «что-то западное» – чаще всего в названиях фирм: «cafe Millenium», «kafe Fant», «salon Style» (салон красоты), или в обозначении типов заведений «internet club», «billiard club», «supermarket» – это еще английский или уже узбекский?» – написал Космарский в 2005 году.
Иногда транслитерация русских слов с кириллицы на латиницу приводит к курьезам. Примером является слово «цех», которое на узбекской латинице пишется как «sex». В результате в Узбекистане можно увидеть вывески вроде «Kolbasa Sexi», что очень забавляет местных школьников.
По причине задержек конечный срок перехода на латиницу сначала перенесли на 2005 год, а затем на 2010. Возможно, осознавая, что все сроки вышли, а воз и ныне там, узбекские чиновники в последнее время стараются не касаться публично этой темы.
Моделью для всех постсоветских тюркских государств в этом отношении является, что неудивительно, Турция, где модифицированная латиница была введена в 1920-е годы во время периода ускоренной вестернизации. Анкара открыто пользовалась этим своим статусом, надеясь заменить Россию в этом регионе в качестве «большого брата».
Из постсоветских тюркских республик первым запустил реформу Азербайджан. Уже к первой годовщине независимости первоклассникам выдали учебники, изданные на латинице. Сейчас надписи на латинице в стране можно увидеть повсюду, а кириллица почти исчезла из вида.
В Туркменистане парламент принял решение встать на этот путь в апреле 1993 года. Первой книгой, изданной на новой, очень измененной под нужды туркменского языка латинской графике, стала появившаяся в 1995 году биография президента Сапармурата Ниязова.
Проблемы с осуществлением реформы в Узбекистане, похоже, сбавили градус дебатов по поводу латиницы в соседнем Казахстане, где президент Нурсултан Назарбаев время от времени напоминает населению о своем желании в конечном заменить кириллицу латиницей.
В истории современного Узбекистана эта реформа письменности уже третья по счету. В 1929 году арабский алфавит, которым пользовались образованные представители элиты, заменили адаптированной к нуждам узбекского языка латиницей. У Москвы арабская вязь ассоциировалась с исламом и, как следствие, кремлевское руководство рассматривало принятие новой графики в качестве самого быстрого способа избавиться от того, что оно считало мракобесием и предрассудками.
Сразу навязать переход на кириллицу не решились частично из-за опасений, что это может вызвать националистскую, антироссийскую реакцию в регионе, где такие настроения и без того были очень сильны на фоне продолжавшегося десятилетия сопротивления местных повстанцев сначала царистским, а потом большевистским властям.
Но латиница не успела прижиться, и затем, чтобы дистанцировать Центральную Азию от вестернизирующейся Турции, где латиница стала главным алфавитом, узбекскую письменность в 1940 году перевели на кириллицу.
Сейчас мнения относительно того, как Узбекистану следует двигаться дальше, разнятся.
Политолог Анвар Назиров заявил в беседе с EurasiaNet.org, что политика перехода на латиницу в Узбекистане была правильной, но сам переход был неуправляемым, и мнение профессионалов игнорировалось.
«За эти 23 года не было попыток адаптировать латиницу к узбекскому языку, не было грамотной организации внедрения нового алфавита в делопроизводство», – сказал он.
Главным аргументом против полного перехода на латиницу являются сопряженные с подобной реформой расходы, и не только.
«Этот переход осложняет жизнь молодым людям, особенно выехавшим на заработки в Россию или Казахстан, т.к. затрудняет их общение с местным населением, мешает при осуществлении трудовой деятельности», – сказал EurasiaNet.org ветеран журналистики Эльпарид Ходжаев.
Латинский алфавит пока удалось полностью внедрить в школьную программу. Также он наравне с кириллицей используется при написании названий улиц и транспортных маршрутов. Попытки национальных газет и журналов освоить латиницу убедили редакторов в том, что это чревато потерей читателей, а значит, и прибыли. Поэтому они пока не торопятся перевестись на латиницу.
В узбекском Интернете кириллица и латиница также сосуществуют бок о бок. Сайты государственных ведомств дублируют публикуемую информацию не только на русском и английском языках, но также на узбекских версиях кириллицы и латиницы.
Между тем делопроизводство практически полностью осталось на кириллице, которая используется в правительственных и нормативно-правовых документах, а также в деловой переписке.
На этом фоне политикам, пытающимся продвигать свою националистическую повестку, включая полное введение латиницы, отдачи, похоже, придется ждать довольно долго. Естественно, ни у кого не было шансов обойти президента Узбекистана Мирзиёева на прошедших в декабре выборах, но, возможно, примечательным является тот факт, что сторонник перехода на латиницу Отамурадов пришел к финишу последним из четырех баллотировавшихся кандидатов с 2,4% голосов.
«Введение латиницы разделило общество на два лагеря: сторонников и противников нового алфавита, – сказал преподаватель одного из вузов Ташкента Фахриддин Ташпулатов. – Я бы не стал голосовать за Отамурадова и, как мне кажется, выросшее на кириллице поколение придерживается той же позиции».
EurasiaNet.Org, 31.03.2017
