События начала осени в Узбекистане и Казахстане вновь привлекли внимание дипломатов, политологов, журналистов и обывателей к Центральной Азии, дав специалистам новую пищу для размышлений о будущем региона.
Смерть президента Узбекистана Ислама Каримова заставила вновь говорить о трудностях транзита власти в Центральной Азии и формулировать различные сценарии развития событий: от весьма умеренных до откровенно алармистских. В этих условиях многие специалисты рассматривают кадровые перестановки в правительстве Казахстана как подготовку к передаче власти в республике: за последнее время К. Масимов с поста премьер-министра был переведен на должность председателя Комитета национальной безопасности Республики Казахстан, а новым премьер-министром был назначен Бакитжан Сагинтаев.
С одной стороны, не стоит видеть в каждом новом назначении в правительстве Казахстана попытку найти преемника. Судьба Серика Ахметова тому наглядное подтверждение — в экспертной среде осенью 2012 г. после назначения на пост премьер-министра ему пророчили именно эту роль. С другой стороны, не стоит игнорировать и недооценивать новые назначения, учитывая, что транзит власти — процесс небыстрый, а конфигурация будущего расклада сил формируется прямо сейчас.
Опытный управленец К. Масимов на протяжении почти 8 лет возглавлял правительство Казахстана — самый большой срок в новейшей истории республики. Итоги его деятельности на этом посту неоднозначные. С одной стороны, по уровню жизни и доходов населения Казахстан относится к числу наиболее благополучных стран СНГ и неплохо смотрится в сравнении со многими странами Восточной Европы. Так, по данным Международного Валютного Фонда, в 2015 г. ВВП на душу населения по ППС в Казахстане (24 268 долл.) почти сравнялся в российским (25 411 долл.) и польским показателями (26 455 долл.). Республика стала одним из государств — основателей Евразийского экономического союза, договор о создании которого вступил в силу с 1 января 2015 г. При этом Казахстан активно встраивается и в китайский проект «Экономический пояс Шелкового пути».
С другой стороны, оба раза, когда К. Масимов находился на посту премьер-министра, ему приходилось бороться с последствиями экономических кризисов 2007–2008 гг. и 2014–2015 гг.: трехкратной девальвацией национальной валюты, ростом цен, сокращением объемов строительства, промышленного производства и внешней торговли, социальными проблемами.
Сейчас Казахстан сталкивается с новыми экономическими, социальными и политическими вызовами. Экономическая модель Казахстана имеет много общих черт с российской и страдает от схожих проблем: снижение в 2015 г. объемов экспорта на 34 млрд долл. в результате падения мировых цен на минеральное сырье, сокращение бюджета, сворачивание многих социальных и экономических проектов, падение реальных доходов населения в январе–июле 2016 г. на 6,3% по сравнению с прошлым годом и, как следствие этого, сжатие потребительского спроса.
Очевидно, что старая модель развития и методы управления не работают, Казахстану нужно искать новые источники экономического роста, поддерживая при этом хрупкую социальную стабильность в весьма непростых условиях, когда остро стоит проблема обеспечения национальной безопасности, в частности, в сфере борьбы с экстремизмом и терроризмом.
В этих условиях важно усилить и силовой блок правительства, и экономическую его составляющую. Назначение Карима Масимова на пост председателя КНБ и Сакена Жасузакова на пост министра обороны подтверждает, что ставка делается на надежных людей с опытом работы. С. Жасузаков — боевой офицер, участвовавший в вооруженных действиях в Афганистане и Таджикистане. Как и силовые структуры, экономический блок правительства также нуждается в управленцах-практиках, которые хорошо знакомы с реальным положением дел и имеют опыт работы в условиях ограниченности ресурсов. Назначение Бакитжана Сагинтаева, имеющего большой опыт работы не только в правительстве, но и на должности акима Павлодарской области, хорошо вписывается в эту логику. Кадровая проблема — один из вызовов, с которым Казахстан столкнется в ходе транзита власти. Причем речь идет не только о высшем эшелоне, но и кадрах среднего и особенно низового уровня.
Что ждать России от изменений на политическом поле Казахстана?
Так как ситуация развивается очень динамично, можно выделить наименее вероятные сценарии.
Во-первых, не стоит ожидать, что сложившаяся сейчас конфигурация власти в Казахстане носит окончательный характер. Подготовка к транзиту власти идет уже давно, однако расстановка ключевых позиций еще не закончена.
Во-вторых, не стоит надеяться, что Казахстан будет двигаться исключительно в русле пророссийской политики. Российско-казахстанские отношения ждут серьезные испытания, и носить они будут объективный характер. Оптимистичные прогнозы развития Евразийского экономического союза столкнулись с суровой реальностью экономического кризиса. В свою очередь, алармисты, которые поспешили заявить о «мертворожденном союзе», тоже неправы — ЕАЭС жив, сейчас идет сложная и во многом невидимая работа по согласованию документов, регламентов и стандартов.
Именно от того, насколько успешно пойдет этот процесс, зависит появление новых точек роста экономики России и Казахстана. Многое будет зависеть и от того, как будет использован потенциал китайского проекта «Экономический пояс Шелкового пути», удастся ли найти точки соприкосновения его проектов и механизмов ЕАЭС.
В-третьих, необходимо отказаться от многих стереотипов и шаблонов в отношениях друг с другом. России стоит прекратить искать в событиях в Казахстане исключительно попытку очередной «цветной революции» или «исламистского мятежа», которые несут угрозу России. Процессы, происходящие в Казахстане, гораздо сложнее и глубже, чем думают в России. Две страны могут и должны сотрудничать на взаимовыгодной основе, а для этого необходимо понимать потребности и проблемы друг друга, тем более что российская и казахстанская социально-экономические модели имеют больше сходства, чем различий. Артем Данков К.и.н., доцент каф. мировой политики Томского государственного университета
Islam-today.ru, 21.09.2016
