Лидер, приходящий на смену диктатору, может быть демократом на словах, но от методов предшественника отказываться не спешит
На прошлой неделе власти Узбекистана впервые почти за два года поделились информацией о старшей дочери бывшего президента страны Ислама Каримова Гульнаре. Попавшую в опалу к своему отцу и даже считавшуюся мертвой. Теперь выяснилось, что она осуждена в 2015 году на пять лет «ограничения свободы» и сейчас против нее возбуждено еще одно уголовное дело, а общий ущерб стране составляет больше двух миллиардов долларов.
Тут впору бы обрадоваться масштабу события: все-таки дочь президента осуждена, знаковое событие для всего региона. Однако эксперт по Центральной Азии Аркадий Дубнов говорит, что громкое заявление об аресте Каримовой — это всего лишь публичная акция, «преследующая конкретные цели, в частности, необходимость легализации криминально-коррупционного кейса каримовской дочери накануне первой годовщины прихода к власти президента Узбекистана Шавката Мирзиёева». Иными словами, пиар удался: от борьбы за власть Гульнара Каримова отстранена уже давно, а сейчас публичная демонстрация ее грехов нужна исключительно для свидетельства эффективности новой власти. И, возможно, еще для подчеркивания того факта, что Мирзиёев — не Каримов.
В начале сентября исполняется год со смерти Ислама Каримова, одного из старейших диктаторов на территории СНГ. Пришедший ему на смену Шавкат Мирзиёев изначально воспринимался как преемник курса, который начнет некие послабления, но при этом революционных изменений делать не станет. Правда, Мирзиёев так ретиво взялся за дело, что могли даже возникнуть сомнения: а ну как сейчас он устроит в Узбекистане оазис демократии?
К примеру, Мирзиёев начал улучшать отношения с Кыргызстаном и с Таджикистаном — это были две болевые точки для Узбекистана при Каримове. Нынешний президент дал понять, что Таджикистану больше не запрещено строить Рогунскую ГЭС на границе, из-за которой Узбекистан чуть ли не войной готов был пойти на соседей (некоторые участки границы из-за этого заминированы до сих пор). Кроме того, началось определенное послабление внутри страны, похожее на определенный диалог с властью. В этом смысле показательна история убийства студента Жасурбека Ибрагимова. 17-летнего студента-медика избили в колледже, и через месяц он умер в больнице. Десятки людей после этого вышли на акцию протеста с требованием возбудить уголовное дело и наказать всех причастных к избиению. К протестующим пришел глава ГУВД, генпрокурор и Мирзиёев лично взяли дело под свой контроль, а руководство колледжа было снято с должностей. Представить такое влияние народа на процессы в стране — даже на таком уровне — при Каримове было очень сложно.
Действия Мирзиёева обусловлены в первую очередь экономическими интересами. «Очевидно, что условный Запад будет более охотно давать инвестиции, если с радостью обнаружит, что Узбекистан движется в сторону соблюдения универсальных прав человека. Мирзиёеву насущно необходимо менять имидж страны, диктатор которой расстреливал собственных граждан», — говорит главный редактор «Фергана.ру» Даниил Кислов.
У Узбекистана есть очевидные проблемы в экономике: минимальная зарплата в стране составляет всего 23 доллара (это, по некоторым подсчетам, 18 порций плова), а рост экономики, по подсчетам независимых узбекских экспертов, в последние 5—6 лет был не более чем фикцией. «Мирзиёев понимает, что страна нуждается в серьезном экономическом толчке и должна быть включена в международные проекты, которые требуют более современной структуры», — говорит эксперт по Центральной Азии Виталий Волков. Даниил Кислов называет нынешние изменения «движением на ощупь»: с одной стороны, Мирзиёев старается окружить себя молодыми реформаторами и давать стране больше «демократии»; с другой — боится сломать систему клановости, непотизма, коррупции и тотальной теневой экономики.
Возможно, что в итоге Мирзиёев вернется к старому стилю правления. Совсем Каримовым он, конечно, не станет, но уже сейчас можно говорить, что никакой «смены режима» не произошло: сменилась команда, но правила игры в общем остались прежними. «Ничего не изменилось: полицейский режим внутри, контролирующий все и вся — от уличной преступности до религиозной оппозиции и бизнеса, — остался прежним. Армию и антитеррористические структуры никто не распускал, и никто не позволит пока, чтобы они расслаблялись. Как и раньше, в Узбекистане девиз «Главное для нас — мирное небо над головой» — остается оправданием любых действий власти», — комментирует Даниил Кислов.
Ислама Каримова тоже считали «реформатором» в первые годы его правления. Одним из ключевых моментов для определения того, who is Mr Mirziyoyev, могло бы стать дело Гульнары Каримовой. А тут, сокрушаются эксперты, со стороны все происходящее похоже не только на пиар, но и на полную изоляцию Каримовой от внешнего мира. Не ради нее, а ради себя: «чтобы она — женщина разговорчивая — не рассказала лишнего о тех, кто помогал выводить деньги и поныне у власти», считает Виталий Волков. «Все свои махинации она проворачивала при Мирзиёеве, он не мог не знать о ее преступлениях, совершаемых под негласным покровительством отца. Если ее предадут открытому суду, то ее признания могут попросту обрушить не только карьеры десятков высших чиновников государства, но и всю систему, основанную на коррупции», — добавляет Даниил Кислов.
Новая газета, 02.08.2017
