Для решения вопроса с изучением казахского языка русскоязычными Казахстану предлагают отбросить «законно-правовой метод» и перенять опыт Прибалтики
Известному драматургу Бернарду Шоу приписывают афоризм «Англия и Америка — две страны, разделенные общим языком». Примерно то же самое можно сказать и о нынешних Казахстане и России — две страны, разделенные не только границей, но и общим языком — русским.
Русский язык в Казахстане — удивительное явление. Во-первых, страна претендует на звание государства — хранителя самого чистого и литературного русского на всем постсоветском пространстве.
Во-вторых, у знаменитых казахских писателей, поэтов и мыслителей всегда было очень уважительное отношение к русскому языку. К примеру, великий казахский философ, мыслитель, считающийся основоположником казахской письменной литературы Абай Кунанбаев в своем фундаментальном произведении «Слова назидания» писал: «Нужно учиться русской грамоте. Духовные богатства, знания, искусство и другие несметные тайны хранит в себе русский язык. Русский язык откроет нам глаза на мир.
Русская наука, культура — ключ к мировым сокровищницам. Владеющему этим ключом все другое достанется без особых усилий».
Другой казахский классик Мухтар Ауэзов позже высказывал мнение, что Абая и других основоположников казахской литературы сделала великими именно русская культура.
«Их взгляды сформировались под непосредственным влиянием русских революционных демократов, под влиянием передовой русской мысли и культуры. Хочется обратиться к нашей молодежи: лучше изучайте этот великий язык современности, чтобы полнее овладеть всей суммой человеческих знаний. На казахском языке еще не созданы такие огромные книжные богатства, как на русском, и владея одним только своим языком, хоть и родным, дорогим, вы не сумеете овладеть общечеловеческой культурой и разносторонними знаниями», — писал Ауэзов.
Но это было давно — задолго до обретения Казахстаном независимости. Теперь же риторика кардинально изменилась. Нет, с высоких трибун по-прежнему заявляют о важности русского языка, но вот только ниже трибун — там, куда не долетают слова выступающих, ситуация совсем иная.
Нелюбимый, но необходимый
Русский язык в Казахстане имеет статус языка межнационального общения, а казахский — статус государственного языка. В крупных городах и областных центрах русская речь звучит повсеместно. И это через 25 лет с момента обретения независимости.
Не всех такое положение дел устраивает. На этой почве между казахоязычной и русскоязычной частями населения регулярно вспыхивают споры, ссоры и конфликты. Правительство Казахстана свой вклад в развитие казахского языка вносит, но результат различных образовательных реформ несоизмерим с потраченными на них многомиллиардными бюджетами — те, кто не знал казахского языка, так до сих пор его и не знают.
Оттого-то чуть ли не каждый день в казахстанских СМИ (преимущественно казахоязычных) в той или иной степени поднимается вопрос о статусе русского языка и о том, что пора бы от него полностью отказаться.
Минувшая неделя не стала исключением из правил. Вот что на этот счет написал казахоязычный портал Abai. kz: «Русский язык в Казахстане — язык не только русской диаспоры, но и язык власти. Пришло время признать это. Старшее поколение, которое не могло изучить казахский язык, уже отошло на покой. Сейчас на их место пришло новое поколение нигилистов, не желающих изучать государственный язык. Это вчерашняя молодежь. И если бы она сразу начала изучать казахский, то сегодня выросшее поколение свободно говорило бы на государственном языке своей страны. Но нет, казахская власть намеренно пыталась отгородить его от изучения казахского языка. Защищая свои интересы, чиновники сохранили русский язык», — говорится в этой статье.
Несмотря на это, по словам автора статьи, в Казахстане русскоговорящая среда сокращается.
«Численность основных носителей русского языка — русской диаспоры — составляет около 30% населения страны. Остальная часть — братские казахам тюркоязычные народы. Они без какого-либо принуждения давно овладели казахским. Тогда почему язык небольшой диаспоры должен выполнять роль языка межнационального общения? Выходит, аргумент «русский язык — язык межнационального общения» сегодня устарел и не имеет актуальности», — отмечается в публикации.
«Многочисленная армия чиновников не хочет терять официальный язык. Они четко осознают, что, потеряв русский язык, потеряют и власть. Министры и акимы (мэры) не смогут конкурировать с казахскоязычными специалистами. Диктат государственной власти в проблеме языка будет продолжаться в том же духе. Словом, пока не изменится нынешняя система государственной власти, положение казахского языка вряд ли изменится», — резюмирует автор.
Тут следует пояснить, что упомянутые 30% не являются константой. Напротив, показатель этот медленно, но верно снижается. И есть куда. По мнению национал-патриота Айдоса Сарыма, 60 процентов русскоязычных граждан готовы хоть завтра уехать из страны. «В плане миграции 2016 год был для Казахстана не самым удачным, потому что уехавших оказалось больше, чем прибывших. На это оказали свое влияние теракты, девальвация, неуверенность в завтрашнем дне и другие проблемы. Те, кто готов в любой момент уехать, пристально наблюдают за тем, что происходит в стране. И если им что-то не понравится, они хоть завтра уедут. 60 процентов русскоязычного населения — потенциальные мигранты. Они знают, что рано или поздно уедут», — заявил Сарым в интервью порталу arhar.kz.
Руководитель общественного движения «Улт тагдыры» (Судьба нации) Дос Кушим предложил выход: преломить ситуацию сегодня можно, если последовать примеру прибалтийских стран. Законно-правовой метод, по его же признанию, не годится.
«Если исходить из международного опыта, есть всего два пути создания необходимости языка. Первый — это законно-правовой, который не сработал в Казахстане. Второй я называю «прибалтийским методом». В его основе лежит принцип: «Мне нет никакого дела, на каком языке ты разговариваешь, а я буду говорить на своем». По этому методу необходимость в языке должны создавать сами казахоязычные граждане. В странах Прибалтики русскоязычные жители поняли, что если они не будут знать языка страны, просто не смогут жить в ней. Я предлагаю этот метод казахоязычным жителям Казахстана. Это единственный путь сохранения, развития казахского языка и создания необходимости в нем, не ущемляя права человека», — пишет Кушим в статье «Единственный путь создания востребованности казахского языка».
В свою очередь казахстанский писатель и кинодраматург, секретарь Союза писателей Казахстана Смагул Елубай в начале недели предложил воспользоваться тем, что в стране готовится законопроект по внесению поправок в Конституцию Казахстана.
«Язык — основа культуры. Казахский язык — духовная основа казахского народа. В своем послании президент сказал, что казахский язык будет играть доминирующую роль. И сейчас, когда идут конституционные реформы, настал удобный момент — пересмотреть закон о языках», — отмечает Смагул в статье «Настало время пересмотреть закон о языке».
Впрочем, не только Смагул увидел возможность для реанимации казахского языка во внесении соответствующих поправок в Конституцию.
Как сообщил на минувшей неделе руководитель администрации президента Адильбек Джаксыбеков, подбивая итоги всенародного обсуждения поправок в Конституцию, среди 6 тысяч предложений, поступивших от граждан, были и те, что касались нынешней языковой ситуации в стране.
«Очень большое число предложений было получено буквально в последние дни. От граждан поступило более 6 тысяч различных предложений, они затрагивают 63 статьи Конституции из 98 и охватывают все разделы основного закона. Предложения разноплановые и не ограничиваются только проектом, вынесенным на всенародное обсуждение. Имеются предложения по усилению роли государственного языка. Придания английскому языку официального статуса», — сказал Джаксыбеков, выступая на совещании по вопросам перераспределения полномочий между ветвями власти в Акорде.
То, что казахстанские дети должны изучать иностранные языки, сомнений не вызывает. Вот и в газете Central Asia Monitor на минувшей неделе вышла огромная статья «Почему казахам нужно изучать иностранные языки?» за авторством Сейткасыма Ауелбекова. И статья эта, мягко говоря, разгромная.
«Если существует индикатор, показывающий разработанность и богатство языка, то таким, на мой взгляд, являются словари. А наличие этимологического словаря — первый показатель в этом ряду. Так вот, Краткий этимологический словарь казахского языка был издан профессором Рабигой Сыздыковой еще в 1965 году. Больше никем и никогда такой словарь не издавался. В определенной степени можно было бы восполнить этот пробел изданием тюркско-тюркских словарей — казахско-узбекского, — татарского, — ногайского, — турецкого, — киргизского и т.д. Но на сегодня, насколько мне известно, таких словарей тоже не существует. Тогда остается без ответа принципиальный вопрос: как мы рассчитываем обучать наших детей исключительно на казахском языке и дать им образование, соответствующее требованиям времени, с подобной базой словарного знания?» — задает автор риторические, по сути, вопросы.
Не скрывает он своего возмущения и тем насилием, которое творится над казахским языком в последнее время: «За последние два десятилетия произошло бездумное включение в лексический состав казахского языка слов, механически заимствованных из арабского и персидского, без предварительного изучения их смысла в лоне «материнского» языка, без точных оговорок того, для выражения каких явлений и идей казахской культуры они заимствуются. Этот процесс сопровождается интенсивным придумыванием новых терминов на основе собственно казахского языка и стихийным вовлечением в языковую практику. Так, в лексике появилось новое слово «ұстаным», которое используется в качестве эквивалента сразу трех терминов: «критерий», «ориентация» и «принцип». О том, какую путаницу создают подобные «неологизмы» в головах казахскоязычных детей, можно только догадываться. Оговорюсь: я не против заимствования иностранных терминов. Но такой процесс должен, по крайней мере, сопровождаться работой компетентных специалистов — лингвистов, философов, этнологов. Если в казахском языке не будет точного эквивалента того или иного термина, то в нем обязательно найдется система идей и практик, с изучения которых и нужно начинать концептуализацию философских, юридических понятий. Надо прекратить нынешнюю практику языкового волюнтаризма», — возмущается исследователь.
Пока Ауелбеков пытается фундаментально подойти к проблемам изучения казахского языка, представители прочей казахской общественности быстро нашли виновного во всех проблемах. Им ожидаемо оказался нынешний министр образования и науки Ерлан Сагадиев.
Как пишет портал skifnews. kz в статье «Активисты требуют отставки и наказания министра Сагадиева», представители упомянутой общественности обвиняют Сагадиева в проведении кампании против казахского народа и казахского языка.
В числе министерских грехов значатся такие «преступления» как исключение из перечня высших учебных заведениях специальностей «Казахский язык», «Казахская литература», «Казахская история», «Лингвистика» и «Востоковедение», отмена учебника «Әліппе» (Букварь) и предмета «Древняя казахская история», а также прекращение работы программы «Серпін», реализуемой направленной на казахизацию северных областей страны.
Портал также цитирует главных обличителей министра-предателя.
«Считаю, что все эти действия министра — злонамеренное вредительство. Требую привлечения его к уголовной ответственности», — заявил общественный активист Мухтар Тайжан.
«Среди всех чиновников — он самый несимпатичный для казахов министр», — говорит Айдос Сарым.
«Как бы он не оказался напарником Майлыбаева, работавшего против казахов», — вставляет свои пять копеек политолог Расул Жумалы.
Тут следует пояснить, что речь идет о бывшем заместителе руководителя администрации президента Бахыте Майлыбаеве, арестованном в середине января по подозрению в незаконном собирании, распространении, разглашении государственных секретов.
Пятьдесят оттенков страны
Президенту Казахстана Нурсултану Назарбаеву по плечу любая задача, в том числе и международного масштаба. Вот только с одним делом он никак не может справиться. Несмотря на все усилия, не удается ему создать монолитную казахстанскую нацию.
То есть на бумаге эта нация вроде как существует, а в реальной жизни чуть ли не у каждого гражданина Казахстана своя национальность, которой он не хочет поступаться ради эфемерной казахстанской нации.
И языковая проблема, обозначенная выше — одно из подтверждений.
Подтверждают существование проблемы и соцопросы. К примеру, на минувшей неделе заведующая отделом философии Института философии, политологии и религиоведения Аяжан Сагикызы в интервью порталу rezonans. kz вспомнила об исследовании социального самочувствия людей, проведенном в 2013—2014 годах.
«Семья и родственники являются наиболее важными ценностными предпочтениями для всех опрошенных, независимо от их этнической принадлежности. При этом среди казахов более выраженными оказались такие формы достижения успеха, как хорошо оплачиваемая работа, хорошее образование, знакомства, собственное дело, тогда как для русских — удача, здоровье, стабильность. При ответе на вопрос о том, что мешает осуществлению ценностных идеалов («мешает счастью»), казахи чаще выделяли проблемы, связанные с материальным положением и тем, что живут «не по душе». Неудовлетворенность достигнутым чаще отмечали опрошенные представители и других национальностей», — отмечает Сагикызы.
При этом, социолог поясняет, что картина, представленная в результатах конкретно-социологических опросов, показывает: в ценностных предпочтениях казахстанцев имеет место определенный разброс. То есть выявились проблемы политической безграмотности, разделения во взглядах, также налицо кризис ценностей.
«Казахстану следует смелее освещать и продолжать издавать материалы государственной программы «Культурное наследие», переводить на казахский и русский языки произведения классиков философии, литературы, науки. Сегодня их легче встретить в букинистической лавке, чем на полках книжных магазинов республики. Этот практический шаг крайне важен в культурном плане, так как хорошо известно: формирование позитивных ценностей и человеческой личности происходит во многом благодаря идеям выдающихся мыслителей и художественному мастерству писателей. В отношении казахстанской культуры надо добавить еще и предложение, направленное на сокращение чрезмерной зависимости казахстанской системы науки и образования от западной модели, то есть от своеобразного «импортозамещения» в сфере образования», — дает рекомендации Сагикызы.
В свою очередь казахстанский политолог Джанибек Сулеев считает, что одной из главных проблем современного казахстанского общества является то, что оно (общество) настроено критиковать прошлое, не видя в упор настоящее. Об этом он заявил в интервью газете Central Asia Monitor, рассуждая о проблематике казахского национализма.
«Есть у нас достойный ориентир — войти в число 50 наиболее развитых стран. Спору нет, цель благая, но ввиду отсутствия такой компоненты, как глубоко продуманная и соответствующе разработанная идеология, мы туда еще близко не попали, и, честно говоря, нет никакой уверенности, что попадем вообще. Значит ли это, что Казахстан со своим малопроявленным, импотентным национализмом так и будет в таком вот фокусе оставаться как бы недо-страной, недо-государством? Очень даже не исключено, поскольку в мире достаточно много таких государств, и потому они резко отличаются от других стран, где (хотя бы) есть традиции исторически длительной государственности. В качестве таковой можно рассмотреть Россию. Местами как бы удивительная и странная страна, но она, несомненно, из числа таких — состоявшихся и имеющих государственные традиции. Или взять крохотную Кубу. При коммунистах, опять же кто бы и что ни говорил, эта, по сути, «банановая» республика окрепла и теперь имеет все черты государства», — рассуждает Сулеев.
При этом он задает вполне очевидный, но, увы, все еще безответный (на протяжении всех лет независимости) вопрос: почему националисты не могут предложить «огневую» повестку дня — ту, которая станет, возможно, национальной идеей?
«Один мой хороший знакомый, отвечая на них, исходит из того, что мы движемся вперед не то чтобы быстро или медленно, а, мягко говоря, очень своеобразно: задом наперед. То есть на мир мы смотрим, обращаясь к прошлому. И особенно этим страдают наши нацпаты и поборники казахской чистоты, возрождения истинно казахских традиций (при этом кочевать по степи никто и не думает). Ведь против чего направлен нынешний казахский национализм, на чем он базируется? Казахский национализм направлен против уже давно несуществующей страны, имя которой СССР. Против того самого СССР, при котором, собственно, и состоялся современный Казахстан — в виде городов, зданий, промышленных объектов, инфраструктуры, в чем-то и системы управления и прочего, и прочего. На базе «раздербанки» советского наследия взошла ново-старая элита, сделаны состояния отдельных семей, фамилий, кланов, и в то же время навсегда потерян большой перечень истинно социальных завоеваний, которыми пользовались все мы. С учетом этого вызывает искреннее непонимание даже на чисто теоретическом уровне следующее: почему нет наездов на «священных коров» — на иностранных инвесторов, на «оффшорных» приХватизаторов?», — сам себе отвечает Сулеев.
Он также отмечает, что объектом ярого возмущения националистов являются отнюдь не зарубежные компании-инвесторы, а давно умершие партийные бонзы.
«Получается, что передачу в концессию месторождений углеводородов, гарантированную соглашениями (и тенью морской пехоты США?), ни критиковать, ни пересмотреть не моги, а во всем виноват почивший в бозе Союз? Через 25 лет, не дай Аллах, все и вся заполучит, скажем СNPC (Китайская национальная нефтегазовая корпорация — ИА REGNUM ), а наши национал-популисты с Голощекина, Мирзояна, Сталина, Кремля, Путина перейдут (согласно заложенному дискурсу) к ругани в адрес «Аджип», «Мобил», «Шеврон», Трампа и т.п. В связи с вышесказанным возникает итоговый вопрос: есть ли у нас националисты и в чем таки сокрыта идея-фикс современного казахского национализма? А всему этому комплексу пора уж возмужать и, наконец, начать выдавать на-гора определенный концепт. Или это все же не националисты и не национализм, а обыкновенные политические спекуляции и национал-популизм? Но тогда возникает еще один вопрос: а где же националисты-пассионарии? Или все потенциальные герои соблазнились ваххабитским социализмом, а в светском, так сказать, поле остались лишь квази‑ и псевдо? В конце концов, где тот мальчик, обещавший вырасти в сильного и зрелого джигита?», — пишет Сулеев.
Финансы поют романсы
На минувшей неделе общественный фонд «Центр социальных и политических исследований «Стратегия» опубликовал результаты опроса, проведенного в 2016 году, на тему того, каких событий и явлений в жизни опасаются казахстанцы больше всего.
«Опасения граждан Казахстана связаны с событиями и явлениями, имеющими экономическую подоплеку. Абсолютное большинство казахстанцев наиболее реальной угрозой назвали безработицу и вероятность резкого обнищания (91,5%). В списке наиболее распространенных страхов (выше 70%) — экономический кризис, коррупция и беззаконие, вероятность совершения террористических актов. Серьезные опасения у казахстанцев вызывают события, связанные с чрезвычайными ситуациями, как техногенного (аварии на транспорте и производстве — 69,3%), так и природного (природные катаклизмы — 66,4%) характера. Такая тема, как смена высшего руководства страны вызывает опасения у устойчивого большинства населения (64,6%). На уровне половины опрошенных имеют место опасения диктатуры и репрессий, утраты страной суверенитета, безвластия и анархии, дефицита продовольствия и воды», — говорится в отчете фонда.
В нем также отмечается, что в малообеспеченных группах респондентов чаще распространены опасения столкнуться с коррупцией и беззаконием, природными катаклизмами и экономическим кризисом; в средне‑ и высокодоходных группах — страхи перед безвластием и анархией; диктатурой и репрессиями, а также утратой страной суверенитета. Примечательно, что опасения оказаться безработным и угроза террористических актов распространены практически во всех доходных группах в равной степени.
Тем временем казахстанские коммунисты придумали, как помочь малообеспеченным слоям населения. По мнению депутата-коммуниста Айкына Конурова, поддержать социально незащищенных граждан и простимулировать местное производство поможет... введение продуктовых карточек.
«Анализ реальных доходов населения за 2016 год показал сокращение на 4,5%, что является максимумом за последние 16 лет. Средняя зарплата в Казахстане составляет сейчас 136 777 тенге — 416 долларов (25,8 тыс. руб.) и неуклонно снижается с 2007 года. По уровню доходов мы заметно уступаем Ирану, Китаю, Мексике, Таиланду. Но что парадоксально, по официальной статистике, доля населения, имеющего доходы ниже прожиточного минимума, неуклонно снижается с 2007 года и составляет всего 2,5%. То есть уровень бедности у нас якобы меньше, чем в США и Европе, что не соответствует действительности», — удивляется Конуров.
Он также отметил, что это становится острой экономической проблемой.
«Бедность сейчас связана не столько с безработицей, сколько с заниженными доходами, по причине которых работающие граждане живут в бедности. Те, кого раньше было принято считать средним классом, сейчас постепенно смещаются в ряды бедных.
Поэтому считаем, что необходимо принять программу борьбы с бедностью в интеграции с программой стимулирования потребительского спроса на отечественные товары. Мы не раз предлагали внедрить в Казахстане продовольственные карточки. Суть этой идеи в том, что государство ежемесячно перечисляет на банковские карты социально незащищенных граждан определенную сумму. На эту сумму можно купить продукты отечественного производства», — поясняет депутат.
Он также напоминает, что розничная торговля за последние два года ушла в минус (падение с 2014 года составило порядка 11 млрд долларов — 759 млрд руб).
«Статистика лукавит, показывая рост торговли в тенге. На самом деле это связано с ростом цен на импортные товары и расходники, а в долларах США мы упали на на 11 млрд. Мое мнение: такую программу правительство не принимает по причине оптимизма в своих планах и отчетах. Ведь сейчас заявить, что доходы падают и это тянет за собой и падение потребления со всеми вытекающими негативными последствиями для граждан и экономики в целом — это будет парадокс парадоксов.
Административными методами сдерживать цены не получается, поэтому проблему начинают решать через официальную статистику. К сожалению, статистические отчеты не могут трансформироваться в доступные продукты, а призывы властей не дают возможности нашим производителям попасть в торговые сети. После девальвации тенге у нас намечается рост производства продуктов питания, что вызывает проблемы реализации. Если мы пропустим этот момент, то отрасль замрет и не сможет отвоевать полки магазинов и занять достойное место на столах наших граждан, — добавляет коммунист.
Уж если речь зашла об официальной статистике, то она действительно, как говорит, Конуров, выглядит весьма оптимистично.
«В течение 2016 года доля импорта снизилась в 74% потребляемых продовольственных товарах, то есть в 35 товарных позициях из 47 основных наименований пищевых продуктов. Среди них крупы, вина, молочные продукты, мясо, консервированные овощи и сахар. В частности, доля импорта сахара снизилась с 41% в 2015 году до 21% в 2016-м. Сокращение доли импорта до 37% в 2016 году коснулось мяса и мясных субпродуктов (кроме мяса крупного рогатого скота и свинины), в то время как в 2015 году это была цифра в 63%», — таковы данные аналитической службы Finprom. kz, которые приводятся в статье «Казахстан отвоевывает продуктовый рынок у импортных товаров».
В публикации отмечается, что эти цифры — отнюдь не заслуга правительства.
«Уменьшение доли продовольственных импортируемых товаров не является намеренной политикой правительства. Все это следствие изменившейся экономической реальности. Так, свободно плавающий слабый тенге создал возможность для импортозамещения. То, что государство пыталось сделать за 15 лет, рынок сделал сам, когда ему обеспечили правильное валютное соотношение», — цитирует 365info мнение экономиста Айдархана Кусаинова.
Между тем, на том же ресурсе на минувшей неделе была опубликована и другая любопытная информация. В частности, в статье «Казахстан теряет главного партнера — Россию», сообщается, что «по итогам 2016 года, товарооборот между странами снизился на 16,2%. И дело не только в нестабильности курсов национальных валют обеих стран. Казахстан находит новых партнеров, которые постепенно вытесняют РФ. Это отчетливо видно на примере экспорта продукции».
Как отмечается в публикации, в 2016 году экспорт казахстанских товаров в Россию снизился по всем группам товаров. К примеру, объем поставок пшеницы и меслина (смесь пшеницы и ржи) в Россию был увеличен на 2% (до 402,1 тыс. тонн), но в денежном выражении экспорт снизился на 12%, до 63,2 млн долларов (3,7 млрд руб): «В 2015 году в Россию вывозилось почти 95% всего экспорта мяса, но в 2016-м эта цифра упала до 76,5%. Заметно ослабли позиции северного соседа и в сфере готовых продуктов из муки и молока. Показатели 2016 года составили лишь 33,2% в денежном и 77,6% в физическом выражении. Россия теряет долю и в экспорте железного концентрата. Еще в 2015 году она была едва ли не единственным покупателем, а в 2016 году ее доля упала ниже 85%. Аналогичная ситуация на рынке хрома: весь экспорт в 2015 году шел в Россию, в 2016-м же доля опустилась ниже 90%. Продажи нефти на Украину превысили экспорт в Россию в 4 раза. И это при том, что по итогам 2015 года показатели Киева были в 5 раз меньше московских. Меньше стали зависимы от России и производители цинка. Несмотря на рост сделок до 53,7 млн долларов (3,1 млрд руб.), РФ потеряла долю. Казахстан не только нашел нового покупателя в лице Вьетнама (46,6 млн долларов — 2,7 млрд руб.), но и в 11 раз нарастил поставки в Нидерланды (77 млн долларов — 4,5 млрд руб.)».
На этом фоне привлекают внимание другие цифры — те, что касаются иностранных инвестиций в казахстанскую экономику. По данным портала «Капитал», в январе-декабре 2016 года совокупный объем кредитов иностранных банков и займов нерезидентов предприятиям Казахстана превысил 1 трлн тенге (188 млрд руб.).
«По сравнению с 2015 годом размер вливаний увеличился незначительно, всего на 1%, однако он гораздо выше объема иностранной инвестподдержки в 2012—2014 годах. Сфера интересов иностранных кредиторов имеет ярко выраженный дисбаланс.
Порядка 54% (573 млрд тенге — 108,1 млрд руб.) всех кредитов иностранных банков и других зарубежных организаций в 2016 году были выданы предприятиям сырьевого сектора. За год объем иностранных инвестиций в основной капитал горнодобывающих предприятий сократился на 6%, или на 38 млрд тенге (7,1 млрд руб.). Одинаковый объем вливаний иностранных инвестиций в модернизацию основных фондов в 2016 году получили предприятия обрабатывающей промышленности и транспортно-логистической отрасли — 233 млрд тенге и 215,5 млрд тенге (43,9 и 40,6 млрд руб.), соответственно», — говорится в публикации «Иностранные кредиторы сохраняют веру в экономику Казахстана».
Несмотря на такой оптимизм со стороны инвесторов, казахстанские власти создали компанию «Кazakh Invest», которая будет заниматься привлечением инвестиций в стране.
«Уровень этой национальной компании будет высоким. Инвесторы получат возможность обратиться напрямую к министрам и даже главе правительства со своими предложениями для подписания договоров», — пояснил председатель комитета по инвестициям Сапарбек Туякбаев. Он также сообщил, что совет директоров «Кazakh Invest» возглавит сам премьер-министр Бакытжан Сагинтаев.
«Поможет ли новая структура исправить положение? Сама по себе, разумеется, нет. Нужно менять качественный подход к работе. Мы ведь даже толком не можем объяснить инвесторам, зачем им к нам приходить. Правительство зациклилось на рейтинге Всемирного банка Doing Business, в котором мы вышли на 35-е место. Но, во-первых, 35-место — это все-таки не третье. Во-вторых, вести бизнес — это не то, что делать инвестиции, там есть свои рейтинги. В-третьих, инвесторы не принимают решения на основе рейтингов, которые чаще всего условны. Они изучают реальную практику. Значение рейтинга Doing Business у нас неоправданно раздуто. Инвесторам нужна совсем другая информация. Но если они зайдут на официальный инвестиционный портал invest.gov.kz, то, в лучшем случае, останутся в недоумении, а в худшем — будут долго смеяться. Потому что там из преимуществ Казахстана только все тот же пресловутый рейтинга Doing Business», — выражает сомнения по поводу необходимости новой госструктуры портал rezonans. kz в статье «Зачем нам новая приманка для инвесторов?».
По мнению автора публикации, правительство делает ставку совсем не на то, что нужно.
«Во-первых, нужно показывать те реальные преимущества, которые у Казахстана все-таки имеются. Это дешевая рабочая сила (сейчас она почти вдвое дешевле, чем в Китае), возможности для выхода на рынок ЕАЭС. Во-вторых, нужно исправить ту ситуацию, когда мы своими руками из преимуществ сделали недостатки. Например, льготы для инвесторов и налоговое законодательство достаточно хорошие, но они настолько часто меняются, что способны отпугнуть кого угодно. Пока не будет стабильного законодательства, не будет никаких серьезных инвесторов. Кроме того, наша стоимость энергоресурсов и инфраструктурных услуг совершенно не соответствует их качеству, а также сырьевому потенциалу. Нужно заниматься этими вещами, а не созданием очередной нацкомпании. Вместо нее проще нанять чисто иностранную контору, которая сможет говорить с инвесторами на одном языке. Наверное, это не патриотично, зато принесет деньги, а не новые обещания и отчеты», — отмечает автор статьи.
И другие новости
Резюмируя обзор казахстанской прессы за минувшую неделю, упомянем вкратце другие новости, который в обзор не попали, но при этом являются весьма интересными.
Как сообщает казахоязычный портал qamshy. kz, с начала 2017 года в Казахстане начался второй этап реформирования системы телевидения. Теперь открыть свои представительства на территории страны могут только иностранные телерадиоканалы с участием частного капитала. «Очевидно, что все эти меры направлены исключительно на выдавливание из республики иностранных телерадиокомпаний. А если откровенно — на выдавливание именно российских компаний», — приводится в публикации мнение доктора филологических наук, эксперта бюро ОБСЕ по вопросам свободы средств массовой информации Андрея Рихтера.
Казахстанская газета «Караван» продолжает муссировать тему метадона — синтетического наркотика. Поводом послужили общественные слушания в МВД, посвященные теме профилактики наркомании, которые состоялись 24 февраля. На этих слушаниях было предложено использовать метадоновую терапию в казахстанских тюрьмах. «Вспомните украинский Майдан. Тогда по всей стране со складов пропал весь метадон. Тем, кто сидел на заместительной терапии, нечего было употреблять, эти люди просто приходили на Майдан. Там раздавали бесплатный чай со сладким сиропом, от которого у людей ехала крыша. То же самое иностранцы хотят сделать в Казахстане — подсадить на метадон как можно больше людей. А что потом? В тюрьме заключенные, употребляющие метадон, — «наши люди». Готовая армия безголовых людей — бесстрашная, способная на все!» — приводит несколько неожиданные аргументы общественный деятель Николай Васильев в статье «В Казахстане готовят майдан с помощью наркотика метадона».
Казахскоязычный портал qasym. kz переживает из-за того, что Россия получила доступ к информации об уровне образованности казахстанских детей. Речь идет о недавно запущенном в Казахстане интернет-сервисе «Кунделик» — онлайн-дневник для казахстанских школ, который оказался точной копией российского ресурса «Дневник». «Создатели сайта даже не заморачивались — логотип и дизайн тот же. Просто скопировали и все. Если не верите, можете посмотреть и попробовать найти пять отличий.
Как так получилось? Неужели нельзя было самим это сделать? Вот что по этому поводу говорят учредители ТОО «Күнделік». «Это не тайна. Мы установили сотрудничество с российскими коллегами по этому проекту и среди наших учредителей есть представители российской компании «Дневник.ру». Мы об этом говорили изначально». Получается, представители другой страны имеют доступ к информации об уровне образования казахстанцев. Учредители по своим проектам имеют право сотрудничать с кем угодно, но почему они не подумали об информационной безопасности?» — возмущается автор публикации.
Ну и в завершение. Публикация ИА REGNUM «В Казахстане празднуют День благодарности потомков депортированных», в которой рассказывалось о новом казахстанском празднике, главная идея которого в том, чтобы дети и внуки депортированных в советские годы в Казахстан благодарили казахский народ за приют, вызвала негативную реакцию в самом Казахстане. Мол, звучит все двусмысленно, а это всего лишь праздник добра и теплоты. Но внезапно ясность в вопрос внес лично заместитель председателя Ассамблеи народа Казахстана Ералы Тогжанов. В интервью порталу Abai. kz Тогжанов еще раз пояснил цель праздника: «Это день когда все диаспоры, проживающие в Казахстане должны благодарить казахский народ — хозяев этой земли. И не только это. За пределами страны проживает около 5 миллионов этнических казахов. И это день, когда казахи должны выражать благодарность государствам, которые признают казахов, живущих там, наравне со своими гражданами. Поэтому сегодняшний день имеет особое историческое, духовное значение», — отметил Тогжанов.
ИА REGNUM, 07.03.2017
