На саммите в Казахстане лидеры пяти прикаспийских стран подписали Конвенцию о статусе Каспийского моря, о котором не могли договориться больше двадцати лет.
Подписав документ, президенты России, Азербайджана, Туркмении, Казахстана и Ирана поставили точку в вопросе о судоходстве, рыбной ловле и строительстве трубопроводов на Каспии.
Необходимость договориться о разделе Каспийского моря возникла почти 30 лет назад — после распада Советского союза. Между СССР и Ираном существовал документ, который регулировал акваторию, но с появлением на карте мира новых республик ситуация изменилась. Работа над конвенцией шла с 1996 года, а завершилась только в 2018 году.
В том, почему прикаспийские страны так долго не могли договориться и к какому компромиссу пришли в итоге, разобрался корреспондент RTVI Андрей Ежов.
Каспийское — оно всё же море, или озеро? Неопределенность статуса во многом и породила непонимание между пятью прикаспийскими странами. Как делить? На какие международные нормы опираться?
До 1991 года этого вопроса попросту не было: акватория находилась в совместном советско-иранском пользовании. Распад Советского Союза породил три новых государства. И споры о том, как делить акваторию, продолжались больше двадцати лет. Собиралась рабочая группа, встречались министры иностранных дел, этой теме посвятили четыре президентских саммита. И вот, наконец, пятый, который накануне прошел в Казахстане, вроде бы привел стороны к общему решению.
Владимир Путин,
президент России
«Наш саммит действительно имеет неординарное, если не сказать поистине эпохальное значение. Подготовленная в ходе длившихся более 20 лет переговоров Конвенция о правовом статусе Каспия закрепляет исключительное право и ответственность наших государств за судьбу Каспийского моря и устанавливает четкие правила его коллективного использования »
Использовать, надо сказать, есть что: Каспийское море обладает довольно внушительными запасами нефти и газа. Месторождения, по приблизительным подсчетам американских экспертов, насчитывают до 6,5 млрд тонн углеводородов. На своих участках прикаспийские государства уже давно добывают сырье, и у России здесь не самая внушительная доля нефти и газа.
Больше всего ресурсов у Казахстана. На втором месте — Азербайджан, и лишь потом Россия с 200 млн тонн нефти.
Отдельный вопрос — военное присутствие на Каспии. Здесь пятёрка стран договорилась: никакого иностранного присутствия в акватории быть не может.
Хасан Рухани,
президент Ирана
«Каспийское море принадлежит только каспийским государствам. Строительство военных баз и предоставление площадки для иностранного армейского присутствия, навигация военных кораблей, авианосцев и подводных лодок, пролет боевых самолетов и даже перевозка грузов, принадлежащих не каспийским странам, запрещены»
Хоть Каспий — никакое не море, а озеро, участники саммита поделили его по морским принципам. Каждое из пяти государств теперь имеет участок территориальных вод шириной в 15 миль, эта же отметка и есть госграница. Также у стран появятся исключительная хозяйственная или рыболовная зона — это 10 морских миль от берега. В своем секторе каждое государство обладает исключительным правом на промысел. Но эксперты говорят: для крупных игроков «прикаспийской пятёрки» главное не рыба, и даже не нефть.
Аркадий Дубнов, независимый эксперт по Центральной Азии: «Для России, в первую очередь, было важно сохранить тот статус-кво, который был у нее на Каспии с тех пор, как распался Советский Союз и это море было советско-иранским. То есть Россия продолжала контролировать главным образом военную деятельность на Каспии за счет каспийской военной флотилии. Равно как и Ирану, России было выгодно утвердить положение, согласно которому иностранное военное присутствие не допускается на Каспии. Имеются в виду Соединённые Штаты и страны НАТО».
Едва ли не главным положением подписанной Конвенции наблюдатели называют то, что стороны смогут прокладывать подводные кабели и трубопроводы по дну моря, не получая на это одобрение всей пятерки стран. Отныне конфликты между соседями будут предметом двусторонних договоренностей: в зависимости от того, в чьих водах пролегает тот или иной кабель или трубопровод.
Как следствие каспийских договоренностей, теперь Туркмения сможет поставлять газ в Европу. О том, кто выиграл, а кто проиграл в результате подписания конвенции по Каспийскому морю, в эфире RTVI поговорили с политологом Дмитрием Журавлевым и независимым экспертом по Центральной Азии Аркадием Дубновым.
Тихон Дзядко: Приветствую вас!
Аркадий Дубнов: Здравствуйте.
Дмитрий Журавлёв: Добрый день.
Т.Д.: Как вам кажется, кто выиграл, а кто проиграл от этой конвенции в том виде, в котором она была подписана, Аркадий?
А.Д.: Я бы охарактеризовал общую победу, типа win-win — победили-победили, потому что особенно проигравших не было. Поскольку на кону стояли спектры разных интересов и нужно было оценить доминанту, что важнее в данный момент для той или иной стороны. Главные интересы удовлетворены.
Для России в первую очередь было важно сохранить тот статус-кво, который у нее был на Каспии с тех пор, как распался Советский Союз, когда это море было советско-иранским. Россия продолжала контролировать военную деятельность на Каспии за счет Каспийской военной флотилии. Она сейчас весьма мощная, модернизированная, о чем мы помним благодаря событиям 2015 года, когда осуществлялась ракетная стрельба по целям в Сирии с Каспийской флотилии. Кроме того, равно как и Ирану, России было выгодно утвердить положение, согласно которому иностранное военное присутствие не допускается на Каспии. Имеются в виду США и страны НАТО. Россия не перестала настаивать на своем праве на прокладку газопроводов из Туркмении в Европу через Азербайджан и Турцию. Сегодня это не так актуально, исходя из экономической конъюнктуры на газ в Европе.
Т.Д.: Если позволите, я бы хотел услышать мнение Дмитрия Журавлёва. Вы согласитесь, что это ситуация win-win, то есть все должны быть довольны?
Д.Ж.: Это выгодно для всех участников данной конвенции, потому что возник правовой статус. Принципиально мало что меняется, но реальная ситуация вводится в правовые рамки. Формально признав Каспий морем, а не озером, если мы признаем его озером, то он делится в равных долях между всеми, кто на берегу. Если признаем его морем, то каждая страна получает тот сегмент моря, который отходит от его берегов треугольником. Признав Каспий морем, а не озером, больше всего от этого выиграли Казахстан и Россия, вроде бы, меньше всего выиграл Иран, у которого самое маленькое побережье. Дело в том, что для Ирана сегодня добрые отношения с каспийскими странами и недопущение в Каспий чужих военных судов гораздо важнее, чем формальное владение каким-то сегментом воды или дна. Там много богатств, но это уже вторично для Ирана, для него важнее именно наличие правового статуса и единство каспийских стран в решении вопросов Каспия.
Т.Д.: Если вернуться к теме прокладки трубопроводов, не является ли это для Москвы не ситуацией win, а ситуацией поражения? Теперь туркменский газ пойдет в Европу и возобновятся разговоры о том, чтобы Европа слезала с газовой иглы и прочее.
А.Д.: Я бы хотел сначала поправить коллегу Журавлёва. Согласно конвенции, Каспий признается ни морем, ни озером. Это совершенно парадоксальная ситуация, беспрецедентная юридическая новелла для подобного рода случаев. Почему Каспий утвержден не морем? Для того, чтобы не было возможности у какой-либо страны применять конвенцию ООН по морскому праву, которая была бы понятна кому-то и неполезна еще кому-то.
Возвращаясь к вашему вопросу, сегодня экономические интересы, связанные с прокладкой газопровода из Туркмении в Европу, не так актуальны, как это было в начале 2000-ых годов. Они были актуальны, с точки зрения интересов России, которая не хотела создавать конкуренцию «Газпрому» в Европе за счет каспийского газа. Я думаю, что в Москве все-таки вспомнили довольно негативный опыт противостояния участия того же «Лукойла», который имел значительные интересы на Каспий, когда Кремль запретил ему участвовать в нефтепроводе Баку-Тбилиси-Джейхан. Я лично считаю, что это было не позитивным решением, Россия потеряла его.
Т.Д.: А почему это сегодня неактуально, как вы говорите?
А.Д.: На мой взгляд, сегодня геополитические интересы России гораздо больше для нее важны в условиях нового витка противостояния США. России важнее сегодня использовать рычаги своего влияния на страны Центральной Азии, в том числе Казахстан, Туркмению, Азербайджан, чтобы не дать им возможность вступить в тесное военно-политическое сотрудничество с Соединенными Штатами. Кроме того, я полагаю, что сегодня конъюнктура газового рынка в Европе несколько изменилась. Каспийский газ вряд ли составляет такую серьезную конкуренцию российскому «Газпрому», если вспомнить и сланцевый газ, в первую очередь американский, и Nord Stream 2, и так далее.
Т.Д.: Согласитесь, Дмитрий, что разговоры о том, что теперь монополия российского газа в Европе под угрозой? Что этот разговор несостоятелен?
Д.Ж.: Вы знаете, если вы начинаете рыть котлован под гостиницу, это не значит, что монополия другой гостиницы нарушена. Речь идет о котловане, никакого газопровода еще нет. Когда он будет, не до конца понятно, как и куда это все пойдет дальше. Там все непросто. Ведь Азербайджан не имеет выхода к Средиземному морю, грубо говоря. Значит, нужно будет либо создавать, либо расширять какие-то дополнительные пути дальнейшей транспортировки.
Я полностью согласен с коллегой: сейчас геополитика оказалась важнее газа. Дело в том, что в фокусе газа вся эта история — далеко-далеко будущее, которое то ли случится, то ли не случится. Ситуация с морем и подписанием конвенции означает то, что если многие противоречия не будут сняты, то будут смягчены.
Насчет удара по монополии, здесь, скорее, строительство новых фабрик по разжижению газа в Испании и во Франции будут гораздо большим ударом по монополии, чем последующее строительство газопровода по дну Каспийского моря.
Т.Д.: Тот факт, что 22 года не удавалось согласовать этот документ, а теперь это все завершилось и все пять президентов поставили подписи под конвенцией. Это можно связать с той самой непростой геополитической ситуацией и тем, что мы видим формирование еще одного негласного блока?
А.Д.: На мой взгляд, подписание Россией этой конвенции, которая утверждает суверенные права новых каспийский государств, субъектов международного права, продолжает процесс распада Советского Союза. Появились признанные Россией суверены. Сегодня Владимир Владимирович Путин не сможет сказать, что распад СССР был геополитической катастрофой. Он сегодня поставил подпись под документом, который продолжает процесс его распада.
Т.Д.: Мы можем утверждать, что на наших глазах сейчас в ситуации противостояния России с Западом, с Соединенными Штатами происходит формирование негласного блока прикаспийских государств?
А.Д.: Ни в коем случае. Я думаю, что никакого блока не получится и все попытки создать такой блок невозможны и несоразмерны.
Т.Д.: Дмитрий Журавлёв?
Д.Ж.: Я не до конца соглашусь с коллегой. Я согласен, что это точно не блок, но геополитические проблемы из-за противостояния с Западом позволяют мягче не только России, но и Азербайджану, Казахстану, Ирану смотреть на противоречия, которые существовали на Каспии, которые 22 года никак не могли разрешить. Знаете, решить проблему с натертой ногой очень легко, если есть опасность потерять ее целиком. Сейчас примерно такая же ситуация. Те сложности и проблемы, которые не позволяли столько лет подписать конвенцию, оказались небольшими по отношению к проблемам гораздо большего масштаба, которые стоят перед этими странами на мировой арене.
Насчет распада СССР, я думаю, что распад Союза уже произошел. Конечно, усиливается суверенизация новых стран. Они становятся все более самостоятельными, но это естественный процесс, здесь ничего не изменишь. Каждая из этих стран, бывших советских республик, про Иран не говорю, для нее сейчас очень важно подчеркнуть свой суверенитет. Для них это ценность номер один. При этом договор заключен, поэтому сказать, что это шаг к продолжению распада я не могу. Скорее, это шаг к увеличению суверенности каждой страны.
Т.Д.: Благодарю вас обоих. На прямой связи с московской студией RTVI были политолог Дмитрий Журавлёв и независимый эксперт по Центральной Азии Аркадий Дубнов. Мы говорили о подписании Конвенции о статусе Каспийского моря. Напомню, эта конвенция была подписана пятью странами: Россией, Ираном, Туркменистаном, Казахстаном, Азербайджаном. 22 года не могли согласовать этот документ, но в эти выходные это произошло.
RTVI.Com, 13 Августа 2018 г.
