Принятый мажилисом законопроект «О религиозной деятельности и религиозных объединениях» взбудоражил казахстанское общество.
Формально закон направлен на упорядочение отношений государства и религиозных объединений. Однако все понимают, что на самом деле задача другая – обеспечить действенные инструменты контроля государства над религиозными общинами в контексте противостояния религиозному экстремизму.
Для способных просчитывать последствия этой законодательной инициативы с самого начала было ясно, что экстремистам от его принятия ни жарко и ни холодно — они по законам не живут, а вот остальным верующим это создаст серьезные трудности. Так оно и вышло.
Во-первых, все религиозные общины, существующие в легитимном поле, теперь вынуждены будут проходить перерегистрацию в госорганах, а учитывая то, что наши чиновники способны из мумии высосать ведро крови, то процедура эта будет не из простых и уж точно не гарантирующей положительный результат.
Во-вторых, закон ставит серьезный заслон для появления новых религиозных учений: хочешь верить в своего бога - найди 500 единомышленников. Не смог — сиди и не высовывайся, потому что в этом случае рискуешь попасть в разряд экстремистов.
В-третьих, теперь все отправления религиозных культов разрешаются только в местах признанных властью в качестве культовых. Церковь, мечеть, кладбище — пожалуйста, а захочешь помолиться на улице или на площади — подавай заявку в акимат, жди разрешения десять дней и только после этого молись ... если разрешат.
Следующий момент — молиться в государственных учреждениях, армии и учебных заведениях теперь будет запрещено. Справедливости ради эта норма закона имеет свою логику. Если государство светское, то соответственно в госучреждениях негоже демонстрировать свои религиозные убеждения. Вера — это дело личное, и в этом случае, как говорил известный персонаж, не нужно путать свою личную шерсть с государственной.
Кстати, это универсальный принцип госслужбы: пришел на работу (учебу) — забыл о своих идеологических и политических симпатиях, пристрастиях болельщика, сексуальной ориентации и пр. А то завтра, глядишь, один будет предобеденную «Харe Кришну« исполнять, другой в шарфике с надписью «Кайрат — чемпион« посетителей принимать, третий славить партию «Нур Отан«, четвертый — губы красить и ногти отращивать.
Но это к слову. На самом деле проблема в другом — как все указанные нормы нового закона будут противостоять религиозному экстремизму. Увы, думаю, уже всем ясно, что этим законом власти создадут проблемы всем, включая самих себя (на международном уровне), кроме религиозных экстремистов.
В последнее время много споров вокруг хиджабов, точнее по поводу их запрета. Вы не задумывались, почему хиджаб стал в спорах точкой преткновения? Казалось бы, какое кому дело, что носят женщины-мусульманки. С точки зрения прав человека и действующего законодательства нет ничего, что могло бы дать хоть какие-то основания для претензий со стороны общества.
Однако они есть и они усиливаются. Все громче звучат призывы запретить хиджаб. Все чаще женщины, носящие хиджаб, подвергаются дискриминации при приеме на работу. Во Франции ношение хиджабов уже запрещено законом. Аналогичный закон готовится принять Италия. Характерно, что данные запреты принимаются, несмотря на явное их противоречие европейской конвенции по правам человека.
О масштабности негативного отношения к хиджабу свидетельствует то, что более 82% французов поддержало этот запрет. Но стремление к запрету хиджаба наблюдается не только в Европе, В Казахстане в отдельных высших учебных заведениях, в парламенте также поднимаются вопросы о запрете хиджаба. Это стало предметом общественной дискуссии.
На мой взгляд, проблема в том, что для большинства людей хиджаб стал восприниматься как символ терроризма. В общественном сознании шахидки в хиджабах, унесшие сотни человеческих жизней, ассоциируются с угрозой жизни. Соответственно хиджаб как непременный элемент экипировки террористов стал символизировать терроризм как таковой.
Представьте, как бы стали обычные казахстанцы реагировать, если бы на улицах наших городов появились люди в одежде с нацистской свастикой? Явно не доброжелательно. Но если свастика символ фашизма, то хиджаб — сегодня символ терроризма. В этом смысле негатив к хиджабам логически объясним - как еще можно относиться к тому, что символизирует угрозу смерти.
Понятно, что если завтра террористы начнут носить, скажем, бейсболки, то послезавтра все будут сторониться людей в бейсболках и зазвучат призывы запретить их ношение. Это логика общественного сознания, которое быстро меняется под воздействием реальных событий. Соответственно, чем больше взрывов и жертв, тем больше негатива будет к хиджабу. Более того формируется негатив к исламу, как религии, от имени которой проливается кровь.
И накопление этого сегодня негатива продолжается. Призывы к войне с неверными, с немусульманами со стороны мусульман-радикалов — это откровенная угроза безопасности для всех немусульман. Угрозы джихада, подкрепляемые террористическими актами, не могут не порождать ответной реакции, которая проявляется, с одной стороны, в формировании общественного негатива к символам радикального ислама, каковым стал хиджаб, а с другой — в принятии законов, ограничивающих радикалов от ислама.
Принимаемый закон «О религиозной деятельности и религиозных объединениях» наглядное тому подтверждение. Другое дело, что направленный против радикального ислама он бьет в первую очередь по ортодоксальным мусульманам и религиям, не представляющим угроз экстремизма. Но это уже вопрос к разработчикам, к их профессиональным качествам и способности адекватно реагировать на ситуацию.
Республика-КЗ
