В условиях неразвитости политических институтов, отсутствия опыта передачи власти стабильность государства в период транзита всецело зависит от способности элиты поставить общественные интересы выше собственных и найти консолидированное решение.
4 декабря 2016 года в Узбекистане состоялись досрочные президентские выборы. Впервые в истории независимого Узбекистана кампания проходила без бессменного президента Ислама Абдуганиевича Каримова, который скоропостижно скончался 2 сентября. В выборах приняли участие четыре кандидата, от каждой из зарегистрированных и действующих политических партий. Но безусловным фаворитом с самого начала считался Шавкат Мирзиёев, опытный и авторитетный в республике политик, который с 2003 г. занимал пост премьер-министра. В итоге он набрал наибольшее количество голосов – 88,61%. Официально победив на выборах, Мирзиёев обозначил приоритеты своего пятилетнего срока, и некоторые из них выглядят совершенно революционными, например, введение прямых выборов хогимов (глав областей), реформирование госслужбы. Таким образом, Узбекистан действительно вступил в совершенно новую для себя эпоху, а принимая во внимание его вес в Центральной Азии, соседи по региону не смогут не учитывать ход узбекского транзита.
Особенности транзита власти в Центральной Азии
Процесс транзита власти в постсоветских государствах Центральной Азии является одним из самых серьезных вызовов для их стабильности. Все дело в особенностях политической культуры, сложившейся под влиянием исторического наследия (советский период с отстроенной вертикалью власти, патерналистский подход населения к государству), а также местных традиций (сакральность власти). Практически для всех государств региона характерна суперпрезидентская политическая модель, в которой глава государства выступает в качестве единственного и важнейшего центра власти. С некоторыми оговорками это относится и к Киргизии с ее формально парламентско-президентской системой.
Данная модель позволяет обеспечивать, во-первых, внутриполитическую стабильность, когда глава государства выступает арбитром в противостоянии политических, региональных и экономических групп влияния. Во-вторых, в условиях неразвитости гражданского общества и институтов контроля власти она является основным условием управляемости и эффективности государственного аппарата, когда все члены правительства отвечают перед главой государства за проделанную работу. В-третьих, именно глава государства выступает в качестве и формального, и номинального гаранта суверенитета и выразителя национальных интересов на международной арене. Слабой стороной президентской модели является ее зависимость от личности главы государства.
В условиях неразвитости политических институтов, отсутствия опыта передачи власти стабильность государства в период транзита всецело зависит от способности политической элиты поставить общественные интересы выше собственных и найти консолидированное решение при выборе следующего президента.
Важно отметить, что для России смена персоналий, стоящих у руководства в странах региона, является принципиальным вопросом. Личный контакт Владимира Путина с главами государств, и не только в Центральной Азии, является важнейшим элементом российской внешней политики. Не были исключением и отношения с Исламом Каримовым. Поэтому остановку Владимира Путина в Самарканде на обратном пути из Китая и посещение могилы первого президента Узбекистана можно расценивать не только как эффектный внешнеполитический шаг, но и возможность для российского лидера попрощаться с многолетним партнером и личным другом.
За четверть века в странах Центральной Азии произошло всего несколько случаев передачи власти. В 1994 г. в Таджикистане после гражданской войны в качестве компромиссной фигуры к власти пришел Эмомали Рахмонов (Рахмон с 2007 года). В марте 2005 г. народные волнения в Киргизии привели к бегству Аскара Акаева и приходу оппозиционеров к управлению государством, которое возглавил Курманбек Бакиев. Новый глава Киргизии не только быстро переиграл вчерашних партнеров по оппозиции, но и сумел в короткие сроки сконцентрировать в своих руках и руках своей семьи власти и полномочий больше, чем было у его предшественника. Уже в 2010 г. Бакиев был вынужден бежать из республики в ответ на массовые акции протеста. Временное правительство инициировало Конституционную реформу по переформатированию республики в парламентскую. Однако реализация идей парламентаризма на фоне ослабления всех государственных институтов привела к перенесению в парламент политической борьбы и параличу работы госорганов. Только после того как в 2011 г. президентом был избран Алмазбек Атамбаев, коалиции во главе с пропрезидентской Социал-демократической партией удалось создать единый центр принятия решений, позволивший республике выйти из управленческого кризиса.
В Туркмении смена высшей власти была связана со смертью в декабре 2006 г. Сапармурата Ниязова – первого из плеяды первых секретарей республиканских комитетов партии, кто стал президентом. Транзит власти прошел очень быстро, путем закулисных переговоров. При этом должность временно исполняющего обязанности президента по Конституции должен был занять спикер сената, но вместо него временным главой республики стал заместитель председателя правительства Гурбангулы Бердымухамедов. В феврале 2007 г. он уверенно выиграл досрочные президентские выборы, набрав 89% голосов избирателей.
Особенности узбекского транзита
На протяжении последних лет среди возможных преемников Ислама Каримова числились несколько политических тяжеловесов узбекской политики. Занимающий с 2003 г. пост премьер-министра уроженец Джизака Шавкат Мирзиёев, вице-премьер, министр финансов уроженец Ташкента Рустам Азимов, старшая дочь президента Гульнара Каримова и занимающий пост главы СНБ с 1995 г., влиятельный 72-летний Рустам Инноятов. Очевидно, что список был достаточно условным, не отражал реалии узбекской политики и не учитывал неформальные властные расклады и альянсы, играющие первостепенную роль.
К моменту старта транзита власти даже в этом условном списке не оказалось дочери президента Гульнары Каримовой, которая еще при жизни отца потеряла шансы претендовать на власть. Также с трудом верилось, что непубличный Рустам Инноятов вдруг решит выйти из тени и официально возглавить республику. Появление же «темных лошадок» выглядело маловероятным, так как любой кандидат должен был не только пройти процедуру согласования внутри элиты, а значит иметь авторитет и высокий уровень влияния, но и быть избранным на всенародном голосовании. Поэтому наиболее вероятными кандидатами в преемники считались Мирзиёев и Азимов.
Вопрос о том, кто заменит Каримова, был решен в результате закрытых переговоров. Об этом мы можем судить по единой, логичной цепочке решений. Сначала постановлением парламента премьер-министр Шавкат Мирзиёев был утвержден главой комиссии по организации похорон первого президента. Спустя несколько дней во время совместного заседания двух палат парламента утвердили самоотвод спикера сената Нигматилла Юлдашева с поста временного главы республики, который он должен был занять по Конституции 2011 г. в случае смерти президента или потери им дееспособности до момента избрания нового главы. Вместо спикера единогласным решением депутатов временно исполняющим обязанности президента был избран Шавкат Мирзиёев. Досрочные выборы назначили на 4 декабря 2016 года.
У зарубежных экспертов вызвало критику решение о самоотводе спикера сената и утверждение премьера на должность врио президента. Статьи 95 и 96 Конституции, регламентирующие процедуру объявления досрочных выборов и назначения временного главы государства на случай смерти или недееспособности действующего, не прописывают подобного рода нюансы. Вместе с тем премьер-министр в узбекской политической иерархии является третьим лицом, и в такой ситуации логично и формально обоснованно, что именно он заменил Юлдашева после его самоотвода. Необходимо понимать и особенность политической культуры и традиций Узбекистана. Сакральность позиции главы государства настолько высока, что сложно представить себе два центра власти даже на короткий период – врио президента и наиболее вероятный кандидат. Это, с одной стороны, могло бы привести к опасным закулисным играм, а с другой – создать в общественном сознании, пусть и на время, двоевластие. Вспоминается пример из новейшей истории Киргизии, считающейся наиболее демократичным государством в регионе. В 2005 г., сразу после свержения Аскара Акаева, лидер оппозиции Курманбек Бакиев совмещал аж две ведущие позиции – и.о. президента и премьера – и в итоге вышел победителем в противостоянии со своим политическим оппонентом Феликсом Куловым.
Особенностью узбекского транзита стала его максимальная консолидированность. К стабилизирующим факторам можно отнести следующие. Никто из игроков, претендующих на высший пост, не стремился расшатывать ситуацию и дестабилизировать общественно-политическую обстановку – в таком случае проигравшей была бы любая группа, пришедшая к власти. Более того, все претенденты были заинтересованы в сохранении строгой вертикали, максимальной монолитности политического класса. В такой ситуации основные конкурирующие группы предпочли закулисные переговоры, выдвижение единого кандидата вместо публичных разборок. Вторым важным стабилизирующим фактором, без сомнения, выступил глава СНБ Рустам Иноятов, который в силу возраста не имел личных президентских амбиций и, вероятнее всего, сыграл роль ключевого модератора процесса выбора кандидатуры нового президента Узбекистана и ее согласования с основными политическими игроками.
Узбекистан после Каримова
Каким будет Узбекистан после Ислама Каримова? Вопрос не праздный не только для 32-миллионного населения республики, но и в целом для Центральной Азии. Это единственное государство, граничащее со всеми центральноазиатскими республиками и с Афганистаном, при этом географически оно занимает центральную часть региона. Узбекские диаспоры есть во всех соседних странах, более того, в некоторых являются вторыми по численности, например в Киргизии. Узбекская армия считается самой крупной и боеспособной в Центральной Азии в том числе и потому, что значительная часть инфраструктуры и военной техники советского Туркестанского военного округа осталась на территории республики. Экономически Узбекистан в регионе уступает только Казахстану. Республике удалось в основном сохранить существовавший на момент распада СССР промышленный потенциал, создать новые отрасли, такие как автомобилестроение, а также диверсифицировать сельское хозяйство и снизить зависимость от производства водоемкого хлопка. Не все, конечно, радужно. Высокая рождаемость, достаточно закрытая для иностранных инвесторов модель экономики, удаленность от рынков сбыта, слабая развитость транспортной инфраструктуры, дефицит ресурсов не позволили создать необходимое количество рабочих мест. В итоге Узбекистан является главным поставщиком трудовых мигрантов в Казахстан и Россию. Неудивительно, что, выступая в парламенте перед утверждением в качестве врио главы государства, Шавкат Мирзиёев заявил, что в ближайший год нужно будет создать как минимум миллион новых рабочих мест, 480 тыс. из них – для выпускников профтехучилищ.
Обозначенные в ходе кампании и после ее успешного завершения реформы должны коснуться всех сфер жизни. Новый президент предложил несколько важных инициатив, нацеленных на улучшение инвестиционной среды: вводятся ограничения на внеплановые проверки бизнеса госорганами, предложен пакет мер по облегчению процедуры конвертации местной валюты – ключевой проблемы для иностранных инвесторов. Мирзиёев призвал рассмотреть возможность избрания хокимов (руководителей областей) через всенародные выборы. Если инициатива будет реализована, это станет прецедентом для региона, так как во всех странах Центральной Азии главы местных образований назначаются и снимаются президентами. Также заявлена серьезная административная реформа. В настоящее время разрабатывается Концепция реформы административного управления, рассчитанная на 2017−2021 годы.
При этом сохраняется жесткая вертикаль власти, продолжен курс на строгую секуляризацию общественной и политической жизни и недопущение распространения идей радикального ислама.
На нынешнем этапе не стоит ожидать серьезных изменений внешнеполитических приоритетов Узбекистана. Только после того как все внутриполитические вопросы будут решены, сформируется новый баланс сил, возможна определенная корректировка приоритетов на внешней арене. Для нового президента первоочередной задачей будет получить поддержку и признание своей легитимности у ключевых игроков – России, Китая и США.
Если говорить о долгосрочных интересах, то для Узбекистана важно развивать сотрудничество с Москвой, так как более 2 млн граждан республики работают в России, она также является важным экономическим партнером и крупнейшим инвестором, в первую очередь в нефтегазовую сферу. Не исключается определенное движение в сторону ЕАЭС, но пока не на уровне полноценного членства. С Пекином продолжится тесное сотрудничество, так как Китай – важный инвестор в первую очередь в транспортный сектор, крупный покупатель газа, добываемого в республике. Но осторожность в отношении такого мощного регионального игрока, как Китай, скорее всего, сохранится, так что, вероятно, предложенная Пекином зона свободной торговли с Узбекистаном так и останется проектом. С западными странами ситуация несколько иная – здесь нет серьезной экономической базы сотрудничества. Многое будет зависеть от оценок выборов в Узбекистане и готовности к диалогу с новым главой республики.
О предпочтениях и приоритетах второго президента во внешней политике мы можем судить по программному выступлению Шавката Мирзиёева во время утверждения его врио главы государства. Интересно, что на первом месте в списке партнеров обозначены страны – соседи по Центральной Азии, а уже только затем Россия, Китай, США, Япония и Южная Корея. Что это может означать? С Астаной у Ташкента сложился прагматичный стратегический союз. Это подтвердил и состоявшийся спустя несколько дней после похорон визит президента Нурсултана Назарбаева в Самарканд на могилу к своему многолетнему партнеру и его встреча с Мирзиёевым.
Как будут развиваться связи с Киргизией и Таджикистаном, с которыми, как известно, у Ташкента достаточно напряженные отношения? Основные причины такого положения вещей – нерешенный пограничный вопрос, что особенно остро проявляется в перенаселенной Ферганской долине, а также предельно конфликтная водно-энергетическая тема. Эти проблемы никуда не уйдут. Вместе с тем в условиях, когда внешнюю политику определяют президенты, их личный контакт имеет большое значение. Так, например, Эмомали Рахмон прилетел на похороны Каримова, несмотря на то что имел с ним не самые простые личные отношения. Более того, он провел встречу с будущим вероятным главой соседней республики, что дает надежду на создание более конструктивной атмосферы для переговоров по болезненным вопросам. Президент Киргизии не присутствовал на траурной церемонии, но отправил письмо с соболезнованиями, республику же на похоронах представлял премьер-министр. Интересно, что подготовка к выборам в Узбекистане не повлияла на проведение запланированных узбекско-киргизских консультаций по делимитации границы, которые состоялись 16–20 сентября в Джалал-Абаде и Оше и закончились подписанием предварительного протокола. Это лишний раз показало, что работа по решению спорных вопросов продолжена. Шавкат Мирзиёев постарается в качестве нового главы Узбекистана разрешить часть проблем и противоречий, затруднявших полноценное сотрудничество с соседями, и вывести его на новый уровень.
Если же говорить о рисках, связанных с переходом власти, то они в первую очередь связаны с внутриполитической ситуацией. Ислам Каримов был ключевой фигурой системы и, находясь над схваткой, обеспечивал стабильность за счет баланса основных политических и региональных групп влияния. Сейчас в качестве ключевого игрока выступает Шавкат Мирзиёев, представитель одной из таких групп. Это означает, что в ближайшей перспективе будет происходить усиление его группы, а значит можно прогнозировать перераспределение сфер влияния в политике и экономике. Под ударом может оказаться вице-премьер, министр финансов Рустам Азимов. Хотя по итогам первых кадровых решений, предпринятых врио президента, его полномочия были даже несколько расширены. В любом случае обострение внутриэлитной борьбы после избрания президента вряд ли приведет к дестабилизации в республике, а будет ограничено перераспределением влияния между властными группами.
Узбекский прецедент и регион Центральной Азии
Все без исключения соседи внимательно следят за происходящим в республике. Спустя всего две недели после смерти Ислама Каримова в Туркменистане и Казахстане произошли заметные изменения. Так, руководство Туркменистана на фоне узбекских событий завершило, наконец, реформирование Конституции, которое началось еще в мае 2014 года. В обновленном основном законе отменен возрастной ценз для кандидатов на пост президента, а президентский срок увеличен с 5 до 7 лет. Таким образом, для нынешнего главы республики Гурбангулы Бердымухаммедова сняты любые ограничения на занятие поста главы республики.
Возможно ли повторение узбекского опыта в Казахстане? Объективно это был бы оптимальный сценарий, когда политическая элита вырабатывает консолидированное решение и находит компромиссную фигуру, устраивающую основные группы влияния. Но реализовать такой сценарий будет сложнее по нескольким причинам. Во-первых, Казахстан более открытое, чем Узбекистан, государство, в котором фактор публичной политики, медиа, в том числе оппозиционных, имеет серьезное значение. Во-вторых, элита Казахстана менее консолидирована, по крайней мере внешне. Есть конкурирующие бизнес-группы со своим представительством в руководстве республики и медиа-активами. В-третьих, у Казахстана, по моему субъективному мнению, нет таких стабилизирующих фигур, как Рустам Иноятов, с реальными полномочиями, с огромным авторитетом и без личных политических амбиций. Есть Нуртай Абыкаев, ближайший соратник президента республики, но он покинул пост главы КНБ. Вместе с тем последние перестановки, проведенные Нурсултаном Назарбаевым спустя неделю после похорон Каримова, говорят о том, что узбекский опыт тщательно изучен. Так, на пост главы КНБ назначен тяжеловес казахстанской политики, премьер-министр Карим Масимов, который в течение последних лет считался человеком номер два в республике. Казахстанским политическим и экспертным сообществом он не рассматривается в качестве кандидата на пост следующего президента ввиду его национальности (считается, что Масимов наполовину уйгур), поэтому назначение его руководителем главной спецслужбы воспринимается как желание президента Назарбаева политически усилить КНБ на период смены власти. Параллельно проведены несколько перестановок, которые скорее запутали наблюдателей. Так, дочь президента Дарига Назарбаева неожиданно отправлена с поста вице-премьера в сенат, зато в правительство из Министерства обороны перешел Имангали Тасмагамбетов. Оба политика рассматриваются в качестве возможных преемников Назарбаева. Таким образом, узбекский транзит как минимум ускорил подготовку к предстоящему переходу власти в Казахстане и задал позитивный сценарий для этого процесса.
Globalaffairs.Ru, 02.02.2017
