За многие годы службы в системе УИС Дюсен Каиржанов видел немало. Но в последние годы его подопечные сплошь с громкими фамилиями. Мухтар Аблязов, Галымжан Жакиянов, Жаксыбек Кулекеев, Нурлан Искаков, Аблай Мырзахметов, Алимжан Бралиев…
Вчера у них была должность республиканского масштаба, тысячи человек в подчинении, личный кабинет, водитель и секретарь. Они были министрами, руководителями национальных компаний, политической элитой страны. Сегодня они сажают картошку, моют полы, смотрят на небо сквозь решетки и стоят в очереди, чтобы получить разрешение на свидание с близкими. Они стали обитателями СИЗО - арестованными, подследственными и заключенными. Чиновники с приставкой - экс.
Хмурое дождливое утро. Район "шанхайского" рынка. Перед учреждением ЕЦ 166/1, или попросту СИЗО, многолюдно. Шум, гам, визг тормозов и громкий лай служебных собак. На свежевыкрашенных скамейках перед административным корпусом пара молодых девушек и пожилая женщина с усталым лицом. Все трое лихорадочно разрывают блоки сигарет, перекладывают из коробок в пакеты печенье и конфеты, вытаскивают из упаковок мыло и зубную пасту. В следственном изоляторе начинается прием передач от родственников...
Что министр, что бомж - все едины
Несколько дверей с решетками, длинные полутемные коридоры. И вот кабинеты руководства.
- Присаживайтесь. У нас не говорят "садитесь", - смеется заместитель начальника по воспитательной работе среди осужденных, подполковник юстиции Дюсен Каиржанов. Улыбка с лица сходит моментально. Место работы не может не накладывать свой отпечаток.
За многие годы службы в системе УИС Дюсен Каиржанов видел немало. Но в последние годы его подопечные сплошь с громкими фамилиями. Мухтар Аблязов, Галымжан Жакиянов, Жаксыбек Кулекеев, Нурлан Искаков, Аблай Мырзахметов, Алимжан Бралиев…
Первый вопрос, который напрашивается сам собой: как вчерашние первые лица государства живут в СИЗО?
- Почему все думают, что чиновники здесь находятся на каком-то особенном положении?! - недоумевает Дюсен Каиржанов. - Они такие же, как и все! Никаких привилегий для них здесь нет. Да и у нас нет возможностей создавать им какие-то особые условия.
Хотя, как выясняется в дальнейшем, чиновники, обвиняемые в коррупции, все-таки сидят отдельно от убийц или наркоманов. Да и камеры у них не такие "вместительные" - максимум на четверых. В остальных живут и по шесть, и по 12 человек. Разделения вполне логические: женщины - отдельно, несовершеннолетние - отдельно, курящие не сидят с некурящими, больные изолированы от всех остальных. Чиновники хоть и находятся в одном бараке, но если проходят по одному делу, их расселяют по разным камерам. Сейчас их 36 человек: госслужащих, бывших сотрудников МВД, Минобороны, Минюста…
- Будь он министр, будь он просто человек, в первый день, когда он попадает сюда, он теряется, - говорит Дюсен Каиржанов. - Приходится с ними разговаривать, объяснять. Я лично встречаюсь с каждым из них и разговариваю как психолог, хотя у меня нет психологического образования. Большинство, конечно же, сначала в шоковом состоянии.
В учреждении ЕЦ 166/1, рассчитанном на 1080 человек, в настоящее время содержатся около 700 - подозреваемые, обвиняемые, подсудимые, осужденные, лица, в отношении которых обвинительные приговоры еще не вступили в силу, и осужденные, ожидающие этапирования в другие исправительные учреждения. Здесь же находятся 54 человека из так называемой хозяйственной обслуги - люди, впервые осужденные на срок до пяти лет.
- Они производят уборку территории, помещений, раздают пищу. Обычно мы подбираем тех, кто имеет специальности повара, пекаря, сварщика, электрика, - рассказывает Дюсен Каиржанов.
Кстати, экс-глава национальной компании "Казахстан темир жолы" Жаксыбек Кулекеев находится именно здесь, в числе хозяйственной обслуги. Работает …хлеборезчиком.
- Я ему предложил именно эту работу, он не отказался! Ну не могу же я бывшего министра заставить мыть полы! Кто-то должен и хлеб резать, знаете, сколько его каждый день здесь съедается! - продолжает Дюсен Каиржанов.
Каждый день в СИЗО ничем не отличается от предыдущего. И завтра будет так же, как и вчера. Подъем в 6.00, отбой в 22.00. Прогулка - 1 час в день для взрослых, 2 часа - для несовершеннолетних и 3 часа - для женщин с детьми. Но когда дождь, мы никого не выпускаем.
- Как только они к нам поступают, мы выдаем им постельные принадлежности. Если люди хотят свое, то это не запрещено, у тех же чиновников своя постель. Предметы личной гигиены должны принести родственники, - говорят в СИЗО.
Хлеб, зрелища и досуг
- В каждой камере есть телевизор. Нет ограничений и в литературе, можно читать все. Есть библиотека. Фонд у нас большой - 5495 книг! - не без гордости рассказывает Дюсен Каиржанов. - Всем желающим библиотекарь разносит книги. Родственники обычно передают свежую прессу. И люди читают, что хотят - хоть "Казправду", хоть "Свободу слова"! Так что нельзя сказать, что люди здесь оторваны от внешнего мира.
Но самое главное чтиво в СИЗО - Уголовно-процессуальный кодекс.
- Многие арестованные, вчерашние бомжи или наркоманы, знают его вдоль и поперек, - признаются сотрудники изолятора. - Бывшие чиновники, помимо прессы, читают историческую литературу, художественные романы, изучают иностранные языки. Есть настольные игры: шахматы, шашки, нарды. Карты запрещены категорически, азартная же игра!
Свидания максимум 30 минут. Адвокаты и родственники могут приходить хоть каждый день. В их отсутствие - фотографии. Но не больше трех. Некоторым приносят целые семейные альбомы. Некоторые, наоборот, суеверны, и даже фотографии детей сюда не приносят.
Питание в СИЗО - трехразовое. Судя по меню неплохое. Обед: первое, второе и компот. В рационе сыр, колбаса, овощи, фрукты, мясо, рыба… Калорийность блюд: 2 300 для обычных здоровых людей и 4 000 для больных туберкулезом.
- Некоторые здесь, знаете, какую "репу" отъедают! - смеются в столовой. - Особенно вчерашние бомжи!
Родственникам разрешается приносить все, кроме скоропортящихся продуктов - мяса, молока, яиц. Главное ограничение - не более 10 кг. В камерах разрешается иметь электрический чайник. Кипятильники, утюги строго запрещены, так как могут стать оружием.
Раз в неделю - поход в баню. Есть на территории СИЗО и свой парикмахер. Стрижет, естественно, бесплатно. Так что подопечные Дюсена Каиржанова выглядят всегда прилично.
- А вы что думали, мы тут тюремную робу заставляем их носить?! - восклицает он. - У каждого есть одноразовый бритвенный станок. Носят они такую одежду, какую хотят. Когда идут в суд, выглядят аккуратно. Посмотришь, вроде следственно-арестованный, наркоман, идет по 259-й статье, а выглядит как директор пивзавода! В костюме, при галстуке, часы…
Кстати, часы, деньги, золотые украшения, в том числе и обручальные кольца, изымаются и отдаются родственникам. Причина проста: такие вещи могут стать подкупом.
Место, где живет надежда
Конечно, объявленная гуманизация дает свои плоды. Это почувствовали и сами обитатели СИЗО, особенно те, кто здесь не в первый раз, и сами сотрудники.
- Беспредела давно нет, - рассказывает Дюсен Каиржанов. - Знаете, сейчас все такие грамотные! Человек может совершить убийство, но все равно будет, грубо говоря, качать права.
Но чиновники ведут себя скромно.
- Они же высокообразованные, интеллигентные люди! В основном содержащиеся здесь бывшие высокопоставленные госслужащие немногословны. Вот Кулекеев, тихий, скромный. Но говорить с ним одно удовольствие! - Общаешься и сам умнее становишься, - откровенничает Дюсен Каиржанов. Я их всех просто называю на "вы", сами понимаете, по фамилии знать каждого не могу, но именно Кулекеева я называю Жаксыбеком Абдрахметовичем. Да и сталкиваюсь с ним чаще, чем с остальными, потому что он уже осужден и не сидит в камере, а живет там, где хозобслуга.
С носителями других громких фамилий, благодаря громким скандалам вокруг них, подполковник Каиржанов сталкивается только в рабочем порядке.
- Все свои проблемы эти люди решают через адвокатов. Конечно, ко всем приходят родные, жены, дети. А ко мне обвиняемые и подследственные обращаются только в рамках моей компетенции, - говорит он. - Я каждый день спрашиваю: "Здрасьте! Все нормально?". Они отвечают "Да, все нормально". Вот и все. Моя задача вовремя вывести их на прогулку, накормить и спать уложить. К нам они обращаются только с бытовыми вопросами: проводка перегорела, кран течет или утюг просят из бытовки, чтобы одежду погладить…
По словам сотрудников следственного изолятора у вчерашних обитателей министерств нет претензий ни к питанию, ни к условиям. Едят, что дают, на аппетит не жалуются, делают, что говорят. На прогулку ходят исправно и со здоровьем у них все в порядке.
- Поймите, они такие же люди, как и все остальные. Да, сначала они в шоке, говорят: "Нет, мы не виноваты!", но потом уже начинается дальнейшая работа адвокатов, и все мысли становятся о другом, - говорит Дюсен Каиржанов. - Естественно, никто не хочет здесь задерживаться! Но пока все они здесь, в следственном изоляторе. Изолированные от общества.
…Конечно, ни курс на гуманизацию, ни многочисленные визиты проверяющих чиновников всех мастей, ни пластиковые окна в камерах оптимизма не вселяют. Как ни крути - свобода она там. За тяжелыми железными дверями и колючей проволокой. Но у всех, находящихся здесь, - и убийц, и разбойников, и бывших министров есть надежда выйти… Не у всех она сбывается, но у всех она есть.
