Взгляд на произошедшую национализацию БТА Банка непосредственного участника этих событий - Романа Солодченко, бывшего Председателя Правления банка.
Последнее время участились попытки со стороны официальных лиц Казахстана представить историю, предшествовавшую национализации БТА Банка в более выгодном для правительства свете. Судя по всему, в преддверие неизбежного завершения этой эпопеи госчиновники готовят к публикации официальную версию, которой и предстоит лечь в архивы в назидание будущим поколениям. Поскольку на сегодняшний день я являюсь одним из немногих пишущих участников этих событий, я посчитал своим долгом изложить свой взгляд на произошедшее, предоставив читателю право самому разобраться где здесь правда, а где ложь.
История ведёт свое начало с конца 2007 года, когда президентом под предлогом разворачивающегося кризиса был задан негласный курс на национализацию экономики. Главным сектором, находящимся на тот момент вне прямого президентского контроля был банковский сектор, с него и решено было начать.
В январе 2008-го мягкого, выросшего из банковского бизнеса Армана Дунаева на посту председателя АФН сменила бескомпромиссная профессиональная чиновница Елена Бахмутова, а уже в феврале председатель совета директоров «БТА Банка» Мухтар Аблязов лично получил указание президента до 1 апреля переоформить на указанных президентом лиц половину акций банка.
Неповиновение грозило банкротством, а чтобы угроза не казалась пустой, 28 марта в банк поступило предписание АФН с требованием начислить за предстоящие выходные 90,3 млрд. тенге дополнительных провизий. В тот момент нам удалось убедить г-жу Бахмутову в том, что единовременное начисление такого объёма провизий приведёт к нарушению ковенантов и немедленному предъявлению требований со стороны кредиторов банка.
В результате был подписан план действий, согласно которому БТА брал обязательства доначислить более 1 млрд. долларов провизий к 1 апреля 2009 года и рефинансировать значительный объём проектов за пределами Казахстана. Этот план мы неукоснительно выполняли, а где-то и перевыполняли до самого момента захода правительства в банк. Так на первое января 2009 года нами было начислено 230 млрд. тенге провизий, но правительство интересовало не это.
Вероятно, подобный ультиматум получил и «Казкоммерцбанк», с той лишь разницей, что его акционеры безропотно согласились отдать долю, и к сентябрю 25% перешло фонду «Альнаир», представителем которого в банке стала Айгуль Нуриева, известная как креатура Карима Масимова.
Поскольку поручение президента оставалось недовыполненным, АФН стал готовить более обстоятельную атаку. К осени вопреки дружному сопротивлению банков был разработан и направлен в парламент пакет мер «по укреплению финансовой устойчивости», позволяющий правительству отбирать банки без введения режима консервации. В октябре эти поправки были приняты, одновременно было проведено слияния двух государственных холдингов «Самрука» и «Казыны».
У государства всё было готово к национализации, и в конце октября представителям четырёх крупнейших банков озвучили вердикт. «Казкому» и «Народному Банку», уже находившимся под контролем президента и его семьи, предстояло расстаться с 25% акций, а «Альянсу» и «БТА» — с контрольным пакетом. Наши контрдоводы оставались прежними: национализация приведёт к необходимости единовременного погашения миллиардных сумм, ответственность за которые ляжет на государство.
После недели тяжёлых препирательств удалось достичь компромисса — 25% голосующих акций во всех четырёх банках. Характерно, что правительство не удосужилось поменять в соответствие с новыми договоренностями первоначально объявленные суммы государственной «поддержки»: БТА по-прежнему должен был получить 2,3 млрд. долларов, в 4—5 раз больше всех остальных банков. Тогда эта оплошность была непонятной, теперь ясно, что правительство изначально не собиралось следовать договорённостям.
Подтверждением этому факту стало дальнейшее нагнетание обстановки. В «БТА» зашла вторая за год проверка АФН, персональные представители регулятора были назначены в каждый банк с правом присутствия на всех комитетах и управленческих встречах. Возможно, в то время правительство начало заигрывать с идеей реструктуризации внешних долгов. В конце ноября премьер, а за ним и Келимбетов публично призвали инвесторов реструктурировать долги казахстанских банков. «Я так им и сказал, — гордо заявил премьер, — реструктурируйте, а не то обанкротим».
Понятно, что кроме паники подобный призыв ничего вызвать не мог. Инвесторы, с которыми у нас уже были достигнуты договорённости об открытии новых кредитных линий, приостановили переговоры, ожидая дальнейших действий правительства. Одновременно с этим вновь созданный холдинг «Самрук-Казына» начал оказывать давление на руководимые им национальные компании, с целью вывести из БТА размещённые корпоративные депозиты.
Своего пика давление на банк достигло в январе. Правительство под надуманными предлогами продолжало затягивать переговоры по схеме государственной поддержки. Клиенты информировали нас о том, что сотрудники «Самрука» предлагали им по телефону срочно закрывать счета в банке, потому как его банкротство уже санкционировано и будет объявлено на днях.
В середине января правительство объявило о выделении 2 млрд. долларов «Казкому» и «Народному», ни словом не обмолвившись о БТА и «Альянсе». 22 января председателем Нацбанка был назначен Григорий Марченко. Поджимала необходимость девальвации, да и «Казкому» с «Народным» обещанные деньги нужны были срочно. Спустя неделю мне объявили о заходе правительства в банк. Одновременно с БТА вышло и объявление по «Альянсу».
Понятно, что никто никогда раньше в Казахстане экспроприаций такого масштаба не проводил. Ни последствий, ни даже общего идеального сценария развития событий ни у кого не было. Главной задачей было захватить, все последующие действия укладывались в доктрину «Война план покажет!».
Генштаб захвата в лице Масимова, Келимбетова, Марченко, Бахмутовой и Жамишева постарался предусмотреть основные моменты: формальную причину, соблюдение процедур, обеспечение квалифицированного большинства, трансляцию официальной версии, переговоры со Сбербанком и т.д., но спрогнозировать дальнейшее развитие ситуации они никак не могли. Ряд законодательных моментов пришлось доделывать уже «на ходу», принимая поправки к законам, вступающие в силу задним числом.
Вторым слабым звеном, было отсутствие подготовленных кадров. Чиновники исподволь проводили переговоры с мало-мальски пригодными для работы в банке людьми по всей стране, но добровольцев на это грязное дело так и не нашлось. Пришлось их назначать где приказом, где угрозами. Дунаев с Сайденовым, да и другие члены новой команды по их собственному признанию узнали о назначении только накануне захвата.
При всём уважении к их профессиональному опыту для данной работы они были совершенно непригодны. Характерно, что ряд первоначально заявленных новых членов правления так и не появился в банке, а многие из тех, кто пришёл с первой волной, при первой же возможности тихо покинули свои посты.
Пожалуй, единственным представителем новой команды, чётко представляющим, что и как предстоит сделать, и, кроме того, прекрасно подготовленным для выполнения именно этой работы был Николай Варенко, чьей задачей была сортировка корпоративного кредитного портфеля и работа по поиску и переоформлению активов.
Неопределённость позиции правительства в отношении банка чётко прослеживается по первым интервью, как представителей регулятора, так и самого руководства. Заместитель председателя АФН Куат Кожахметов назвал случившееся «временной поддержкой» и настаивал на том, что у миноритарных акционеров остаются и принадлежащие им акции, и право обратного выкупа контрольного пакета у «Самрука». Сама Елена Бахмутова отметила, что вхождение государства «не носит рейдерский характер», и «миноритарные акционеры продолжат участвовать в управлении банком в пределах принадлежащих им долей». Впрочем, очень скоро тон высказываний поменялся, и с тех пор про права миноритарных акционеров никто уже больше не вспоминал.
Теперь можно только гадать, каковы были истинные намерения правительства в отношении банка и как они менялись по мере развития ситуации. Я допускаю, что изначально чиновники искренне верили в то, что заход правительства в банк укрепит его финансовое положение и будет положительно воспринят, как клиентами, так и кредиторами. Возможно, они рассчитывали, что Аблязов признает поражение и согласится оставить казахстанский банк в покое в обмен на сохранение активов группы в других странах СНГ. Обнадёживал и интерес к покупке контрольного пакета со стороны Сбербанка.
