«За годы моей работы в банке я часто ждал публикации аудиторского отчета. От этого документа зависят и международные привлечения, и рейтинги, и кредитные лимиты любого финансового института.
Как бы красноречиво и убедительно ни выступал менеджмент банка, какой бы надежной ни была его репутация, международные партнеры принимают решения в отношении банка... только на основании подтвержденных аудиторами цифр. Этому есть простое объяснение», – так начинает свой комментарий на блоге бывший председатель правления «БТА Банка» Роман СОЛОДЧЕНКО.
Как пишет дальше г-н Солодченко, «единственным товаром аудиторской компании является ее репутация, чем больше компания, тем репутация дороже. Репутация каждой из аудиторских компаний «большой четверки» стоит миллиарды долларов и на порядки превосходит возможные выгоды от прогибания стандартов для любого отдельно взятого клиента».
«Пожалуй, ни одного отчета я не ждал с таким нетерпением как этого, слишком многое в понимании происходящего в банке зависело от него», — признается банкир и сетует на то, что новое руководство банка, как назло, не торопилось с выпуском. Несколько раз переносились обещанные сроки публикации. Вслед за этим были введены в действие поправки к законодательству, требующие утверждения отчета годовым собранием акционеров и согласования с АФН. Но даже после проведения общего годового собрания отчет долго не публиковали, и только 15 июля он появился, наконец, на сайте казахстанской биржи, а четырьмя днями позже — уже после выхода статьи в газете «Коммерсантъ» (читайте с.11) — на сайте банка.
Что же так затянуло публикацию этого жизненно важного для банка документа? Почему менеджмент банка, неоднократно ссылаясь на отчет как на неопровержимое доказательство вины прежней управленческой команды, не торопился его обнародовать? Ниже мы предлагаем цитаты из комментария, подготовленного г-ном Солодченко после изучения этого аудиторского документа.
Что бросилось в глаза? Прежде всего даты
«Аудиторов пустили в банк только в апреле, мотивируя задержку работой в банке объединенной следственной группы. На самом деле, помимо следователей корпоративный портфель банка активно шерстила команда Тимура Кулибаева во главе с Николаем Варенко. Целью этой команды было отобрать инвестиционные проекты, обеспеченные наиболее интересными активами. В дальнейшем эти проекты попадут в список полностью обесцененных, и об их судьбе мы поговорим позднее.
Именно для завершения этой работы новому руководству банка необходимо было выиграть время, и именно поэтому в марте — апреле БТА продолжал исправно гасить внешние обязательства. Как только сортировка портфеля закончилась, в банк запустили аудиторов, а вот с долгами рассчитываться прекратили».
«Отчет подписан аудиторами 8 мая, значит, на все про все у Ernst&Young было около месяца — срок сам по себе примечательный и возможный только при полном отсутствии разногласий с руководством банка. Но меня в этой дате интересует другой аспект. Третьего июня, спустя почти месяц после получения отчета, руководство банка достаточно неуклюже организовало первый «слив» в печать информации о его содержании. Арман Дунаев в интервью газете «Время» комментировал «сенсационную информацию об обнаруженных аудиторами «дырах» и удручающих масштабах обесценения активов». При этом, не моргнув глазом, г-н Дунаев заявил, что аудиторский отчет пришел в банк «буквально на днях». Выходит — соврал, и, как увидим дальше, не единожды».
Подписали приговор — и он смертельный
«Теперь к самому аудиторскому отчету. Открывается он, как и положено, стандартным письмом аудиторов акционерам и совету директоров, определяющим ответственность сторон и содержащим заключение о достоверности финансовой отчетности.
В письме черным по белому написано, что руководство банка «несет ответственность за подготовку и достоверное представление консолидированной финансовой отчетности». Обязанность аудиторов же заключается лишь «в выражении мнения по данной консолидированной отчетности», и ни слова про обнаружение дыр и оценку активов.
Поясню. Аудиторы работают с той информацией, которую им предоставляет менеджмент. В ходе проверки они могут проводить процедуры, направленные на получение доказательств в отношении финансовой отчетности. В большинстве случаев эта работа призвана сдерживать излишний оптимизм менеджмента в отношении финансового состояния банка. Если же менеджмент банка признает тот или иной кредит невозвратным в силу, скажем, потери связи с клиентом или иных причин, то поиск таких клиентов и возвращение их в банк в задачи аудиторов никак не входит.
Впрочем, эта часть текста является стандартной для аудиторского заключения. Нестандартным для письма является «Параграф, требующий внимания», в котором аудиторы, отсылая читателя к Примечанию 2, делают вывод о том, что отрицательный капитал банка наряду с дефолтом по внешним обязательствам и другими факторами «указывает на наличие существенной неопределенности, которая может вызвать значительные сомнения касательно способности Группы придерживаться принципа непрерывной деятельности».
В переводе на разговорный язык — это приговор, и приговор смертельный. Он означает, что аудиторы не верят в то, что банк, волей нового менеджмента создавший шесть миллиардов долларов отрицательного капитала и следом за этим объявивший дефолт, способен выжить. И этот аудиторский отчет вполне может оказаться последним отчетом в истории «БТА Банка».
Аудиторы подтвердили не убытки БТА, а списания нового руководства
«О чем же говорится в Примечании 2? Аудиторы отмечают, что существенное ухудшение финансового положения банка в основном наступило в результате убытков по портфелю, выявленных новым руководством банка в 2009 году. Тот факт, что Группа понесла 9,8 млрд долларов убытка, приведших к формированию отрицательного капитала в размере 6,1 млрд долларов и, соответственно, к нарушению всех, связанных с капиталом коэффициентов, является результатом активной работы нового руководства.
Этот абзац лучше перечитать, потому что здесь говорится о том, что все проблемы банка и Группы происходят из того, что новое руководство, пришедшее в банк в феврале 2009, признало колоссальные убытки, о которых прежнее руководство даже не подозревало. Чувствуете разницу?
Не отток клиентов, не кризис неплатежей, не требования аудиторов по переклассификации портфеля, не стихийное бедствие, а просто факт признания убытков новым руководством поставил банк на грань банкротства.
Что же послужило основанием для признания убытков? По утверждению нового руководства, это:
недоступность некоторой документации по кредитам за пределами Казахстана, включая договора залога;
перевод займов на заемщиков, не предоставивших залогового обеспечения;
приостановка заемщиками выплат по займам и отказ в предоставлении финансовой информации, что не позволило проверить состояние их залогов.
Не бросается в глаза слишком частое употребление слова «залог»? На самом деле только это слово и интересовало группу, которая зашла в банк под видом представителей «Самрук-Казыны». Крупные клиенты, особенно за пределами республики, безошибочно почувствовав этот живой интерес, приостановили свое сотрудничество с банком и вполне объяснимо не торопились демонстрировать состояние залогов.
Не менее скользким является и пункт о недоступности кредитной документации. Она, как зубная щетка в рекламе жевательной резинки: где-то присутствует, но временно недоступна. Недоступна для кого? За два месяца, проведенные в банке новой командой, в эту категорию можно было перевести такие объемы документов, по сравнению с которыми пресловутые грузовики Марченко покажутся детскими игрушками.
Надо также учесть, что плечом к плечу с зашедшей командой трудились представители разных силовых структур, которые с первых же дней принципиально отказались расписываться за документы, изымаемые из архива. Я не представляю, какие аудиторские процедуры могли бы перепроверить эти заявления нового руководства. А раз так, то в признании колоссальных убытков аудиторам пришлось полагаться исключительно на утверждения менеджмента.
Но не будем отвлекаться. Что же сделало руководство банка с этим портфелем? Провело переговоры с заемщиками? Передало их в департамент по работе с проблемными кредитами? Село рассчитывать дисконтированные денежные потоки? Посмотрело за шкафами, в конце концов, может, куда кредитное досье завалилось? Не угадали!
Несмотря на собственные продолжающиеся попытки по возмещению этих займов, руководство банка посчитало необходимым классифицировать их как полностью обесцененные и сформировать резервы на полную балансовую стоимость таких займов.
Чтобы было понятно, скажу, что такой метод оздоровления банка сродни лечению облысения отрубанием головы. Ни лысина, ни даже голова после такой операции уже никого не интересуют, зато реальную ценность могут представлять здоровые внутренние органы, в нашем случае — это стоящие за кредитами активы».
Что дешевле — спасти БТА или купить международный банк?
«В результате такой беспрецедентной ампутации у банка, как уже говорилось выше, сформировался отрицательный капитал в размере минус 6,1 млрд долларов, в то время как для выполнения норматива достаточности даже при кастрированном портфеле и льготах участника финансового холдинга необходимо 1,8 млрд долларов в плюсе.
Это значит, что банк останется банкротом, даже если найдется добрый дядя, готовый закачать в него 6 млрд. На сегодняшний день минимальная цена его спасения составляет около 8 млрд долларов.
Я не беру в расчет капитал «Самрук-Казыны», который зашел в банк в тенге за два дня до девальвации. Его величина по новому курсу составляет 1,4 млрд долларов и примерно равна убыткам, зафиксированным банком по результатам первого квартала. Даже если гипотетически допустить успешную реструктуризацию 13 млрд долларов внешней задолженности по схеме «Альянса» со средневзвешенным дисконтом обязательств в 45%, правая часть баланса полегчает только на 5,85 млрд и капитал все равно останется в минусе.
Значит, лукавит руководство, когда говорит, что дальнейшая работа банка зависит от достижения соглашения с кредиторами. Кредиторы, какими бы сговорчивыми они ни были, банк уже не спасут. Одним волюнтаристским решением команда «Самрук-Казыны», выражаясь сухим языком судмедэкспертов, нанесла банку повреждения, несовместимые с жизнью».
Казнить нельзя помиловать — где запятая?
«Сомнения в жизнеспособности банка возникли и у аудиторов. Поскольку согласно стандартам выпуск отчета подразумевает, что на момент подписания у аудиторов нет оснований предполагать прекращение деятельности компании в течение ближайших 12 месяцев, «Самрук-Казына»», как контролирующий акционер, вынужден был взять на себя обязательства по предоставлению банку средств для погашения процентов и основного долга в рамках реструктуризации, а также средств для продолжения деятельности банка на период до 8 мая 2010 года.
И даже после этого в отчете сделана оговорка о том, что непрерывная деятельность банка будет зависеть не только от успешной реструктуризации, но и непрерывной адекватной поддержки со стороны контролирующего акционера банка».
«Для чего же тогда в банк вливались государственные средства? Чтобы понять цель титанических усилий «Самрука» по обеспечению необходимой ликвидности теперь уже нежизнеспособного банка, нам необходимо вернуться к списанной с баланса усилиями г-на Варенко части портфеля. Характерно, что работу по ее восстановлению проводят не соответствующие службы банка, а отдельно нанятые в каждой стране юридические консультанты. После списания логично было бы ожидать продажи данной части портфеля за гроши коллекторскому агентству с тем, чтобы вывести ее из процесса из ликвидационной массы. Дальнейшей же работой по ее восстановлению и переписыванию на обозначенные рейдерской группой компании можно будет спокойно заняться после банкротства банка».
Еще в апреле все было нормально
«На этом можно было бы поставить и точку, если бы не один интересный документ, также размещенный на сайте биржи. Это неконсолидированный отчет «БТА Банка» за первый квартал, составленный по казахстанским стандартам учета КСБУ. Он отражает цифры как на конец 2008 года, так и на 1 апреля 2009, и пусть напрямую с цифрами консолидированной отчетности по МСФО их сравнивать нельзя, можно отследить очень интересные тренды.
Итак, согласно отчету на 1 апреля, в банке не наблюдалось никакого ухудшения финансового состояния. На конец 2008 года активы банка составляли 24,1 млрд долларов, портфель — 18,4 млрд долл., прибыль по итогам года — 104,4 млн долларов и капитал — 3,4 млрд долл. Банк выполнял все нормативы, и будущее не предвещало проблем.
Это может означать только одно: до апреля месяца банк выполнял все пруденциальные нормативы и все коэффициенты. В апреле в промежутке между публикацией квартального отчета и началом аудиторской проверки руководство банка приняло решение о банкротстве путем единовременного списания половины кредитного портфеля.
Под предлогом отсутствия документов и потери связи с заемщиками за баланс банка были выведены предварительно отобранные зашедшей в банк группой проекты. Вскоре последовало объявление о дефолте, но договариваться с кредиторами чиновники не спешили, передав всю работу на иностранных консультантов. Аудиторский отчет, раскрывавший суть операций по доведению банка до банкротства, был положен под сукно, зато изложенные в нем факты широко и произвольно интерпретировались и Дунаевым, и Сайденовым, и Келимбетовым».
...Ну а завершить хотелось бы выводом, к которому пришел экс-председатель правления «БТА Банка» Роман Солодченко, оказавшись в эмиграции и получив возможность проанализировать прошедшие события: «План захвата БТА, изначально задуманный как средство политической нейтрализации Аблязова, перерос в крупнейшую аферу международного масштаба, главное действие которой начинает раскручиваться только сейчас».
Источник: Газета "Республика - деловое обозрение" №27 (162) от 24 июля 2009 года
