Действия КНБ напоминают печально известный 1937 год, говорят деятели оппозиции, правозащитники и юристы. Сам КНБ с этим не согласен. В своих интервью председатель КНБ твердит, что спецслужбы работают строго по законам.
«КАРТ-БЛАНШ ОТ РУКОВОДСТВА СТРАНЫ»
После беседы с правозащитниками, независимыми юристами, представителями неправительственных организаций происходящие в Казахстане в последнее время события невольно заставляют сравнивать их с наиболее трагическим периодом его вчерашней истории – 1937 годом.
Деятельность КНБ напоминает расправы народного комиссариата внутренних дел СССР (НКВД), наводившие ужас и страх на все советское общество без исключения, в том числе на самого Иосифа Сталина, говорят критики.
Евгений Жовтис, директор Казахстанского бюро по правам человека, в интервью нашему радио Азаттык поделился, что «есть ощущение, что в Казахстане комитету национальной безопасности отведена роль «священной коровы».
«Это можно очень просто объяснить, - говорит Евгений Жовтис, - потому что это орган, который, по существу, под видом национальной безопасности или прикрываясь таковой, добился практически полной беcконтрольности. Пользуясь своим особым положением, это ведомство держит в страхе и простого гражданина, и депутата, и журналиста, и общество в целом».
Пресс-секретарь КНБ Кенжеболат Бекназаров это мнение правозащитника считает «абсолютно беспочвенным». Относительно парламентского контроля над органами КНБ господин Бекназаров заявил, что практически все депутаты парламента побывали в Комитете и ознакомились с его деятельностью по всем аспектам.
Кроме того, председатель КНБ Амангельды Шабдарбаев, по словам пресс-секретаря, провел уже десятки встреч с парламентариями. Заседания правительства также проходят с регулярным участием представителя руководства КНБ.
В то же время Бекназаров признал, что органы безопасности Казахстана подотчетны только перед главой государства и администрацией президента. «Да, мы не подотчетны парламенту. Но мы участвуем в процессе разработки законопроектов, касающихся сферы национальной безопасности. Так что взаимодействие с парламентариями у нас налажено на конструктивной основе», - говорит руководитель пресс-службы КНБ Кенжеболат Бекназаров.
Между тем адвокат Мустахим Тулеев убежден: «Сейчас КНБ такой карт-бланш получил от руководства страны, что себя считает чуть не единственным правоприменительным органом в суверенном Казахстане».
Сам глава КНБ Амангельды Шабдарбаев говорит несколько иначе. В последнем интервью, опубликованном в июльском номере алматинского журнала «Эксклюзив», шеф спецслужбы заявил следующее:
«Расследовали многие уголовные дела в отношении высокопоставленных чиновников по серьезным коррупционным и экономическим преступлениям. ...Глава государства дал высокую оценку результатам нашей работы. И сегодня она по всем этим направлениям продолжается жестко и бескомпромиссно, в строгом соответствии с законом».
Кроме всего, Амангельды Шабдарбаев в этом интервью особо подчеркнул приоритетность борьбы с внутренними угрозами. Правда, он не уточнил, какие именно угрозы имеет в виду – религиозный экстремизм, коррупционные и экономические преступления, охватившие всю вертикаль власти, нелегальную миграцию или преступность вообще.
«ЕСЛИ ЭТО НЕ 1937 ГОД, ТО В ЧЕМ ПРИНЦИПИАЛЬНЫЕ ОТЛИЧИЯ?»
Тем временем «жесткая и бескомпромиссная» борьба КНБ, которая, по словам Амангельды Шабдарбаева, ведется «в строгом соответствии с законом», вызывает невольные ассоциации с массовыми сталинскими репрессиями 1937 года не только у правозащитника Евгения Жовтиса или юриста Мустахима Тулеева.
Серикболсын Абдильдин, лидер Коммунистической партии, родившийся, кстати, именно в том трагическом году, нашему радио Азаттык заявил: «Мне, например, очень больно, что 1937 год повторяется».
А что скажут об этих настроениях в самом казахском КНБ? «Приводить какие-то параллели с 1937 годом, - ответил на вопрос радио Азаттык Кенжеболат Бекназаров, пресс-секретарь КНБ, - это абсолютно беспочвенно и безосновательно».
Представитель КНБ категорически заявил, что «никакие действия органами национальной безопасности, сравнимые со сталинским НКВД и 1937 годом, с массовыми репрессиями этого периода, не предпринимались». Более того, Кенжеболат Бекназаров автору этих строк задал встречный вопрос: «Какие факты вы можете привести или кто может привести конкретные факты?»
Но вот аналогии со сталинским периодом привел Жармахан Туякбай, бывший генеральный прокурор, экс-спикер нижней палаты парламента, ныне лидер Общенациональной социал-демократической партии.
В своем открытом письме главе государства Нурсултану Назарбаеву, опубликованном 1 июля, Туякбай говорит, что в стране «появилась новая, еще более серьезная угроза национальной безопасности – угроза произвола и беззакония со стороны наделенных особыми полномочиями органов правопорядка».
Практика нарушений закона в работе силовых ведомств уходит своими корнями в десятилетия, но именно сегодня, по мнению Жармахана Туякбая, методом «эффективной работы» силовых структур стали уже не отдельные нарушения, а системное, циничное попрание законности.
«По сути, все граждане страны оказались в заложниках у правоохранительных органов, ощутивших пьянящий вкус вседозволенности и соблазн обслуживания клановых интересов... Если это не 1937 год – то в чем принципиальные отличия?» - вопрошает Жармахан Туякбай в своем письме, адресованном президенту Нурсултану Назарбаеву.
ЗАКРЫТЫЕ СУДЫ, «ЗАСЕКРЕЧЕННЫЕ» СВИДЕТЕЛИ
Так называемые закрытые или заочные суды, «засекреченные» свидетели, конспиративные квартиры, в которых под стражей содержатся эти самые «засекреченные» даже от собственной семьи свидетели, или еще такое ноу-хау КНБ, как отказ адвокатам в допуске к своим подзащитным, стали привычным явлением.
В вышеприведенном интервью шеф КНБ Амангельды Шабдарбаев объясняет это «спецификой всех спецслужб». Он говорит: «...как правило, по многим причинам мы не можем быть абсолютно прозрачными из соображений той же безопасности».
Когда дело касается выполнения Казахстаном своих международных обязательств по обеспечению свободы слова, мирных собраний и митингов, прозрачности выборов, соблюдения прав человека и так далее, Акорда непременно вспоминает свою «страновую специфику».
У спецслужбы Акорды, возможно, также имеется «своя специфика», правда несколько отличная от «специфики всех спецслужб». Об этом свидетельствует хотя бы следующий факт.
Адвокат Мухтара Джакишева, Данияр Канафин, так и не допущен к делу этой самой спецслужбой, о чем он заявлял и в Алматы, и Вене. В столице Австрии 9 июля в ходе пресс-конференции он сообщил, что спецслужбы Казахстана «выписывают «стоп» практически всем адвокатам, которых приглашают обвиняемые по так называемым секретным делам.
Слова Данияра Канафина подтверждает и ситуация с адвокатом вице-министра обороны генерала Кажимурата Маерманова, Мустахимом Тулеевым, которому следователь КНБ, также отказал в защите интересов своего подзащитного.
Более того, в Вене Данияр Канафин сообщил журналистам, что в Казахстане самих адвокатов преследуют за осуществление профессиональной деятельности, за ними устанавливают наружную слежку, оказывают на них давление психологического характера. Например, самого Данияра Канафина с трудом выпустили в Вену.
Судя по резко отрицательной реакции правозащитников, представителей неправительственных организаций и лидеров оппозиции, эти явления пугают общество, лишний раз напоминая ему массовые репрессии в самом Казахстане, когда вся национальная интеллигенция и наиболее созидательная часть населения была поголовно уничтожена или в лучшем случае выслана в лагеря.
Широко применяемые в последнее время такие методы, как закрытые или заочные суды, «засекреченные свидетели» и так далее, практикуются по делам, которые ведет опять же КНБ. Там имеются уголовные дела и по религиозным мотивам, и по экономическим, как например дела Мухтара Джакишева, Серика Буркитбаева, Рамазана Есергепова. Или политическим, как несколько дел бывшего зятя президента Рахата Алиева и его сообщникам.
В этой связи Нинель Фокина, председатель Алматинского Хельсинкского комитета утверждает: стоит только КНБ объявить, что дело касается национальной безопасности, как и следствие, и судебный процесс по нему закрываются от общественности, хотя дело это никакого отношения ни каким государственным секретам не имеет.
Однако еще большую озабоченность у правозащитников, юристов и политиков в деятельности КНБ вызывает вопрос о допуске адвокатов к подзащитным, проходящим по громким делам. Этот вопрос особенно встал в деле экс-президента «Казатомпрома» Мухтара Джакишева, вице-министра обороны генерала Кажимурата Маерманова, независимого журналиста Рамазана Есергепова.
Ни к одному из фигурантов этих дел не допущены выбранные ими или их родными адвокаты. В деле Мухтара Джакишева еще к четырем топ-менеджерам «Казатомпрома», содержащимся на пресловутых «конспиративных квартирах» КНБ под стражей, не были допущены выбранные ими адвокаты.
Дело дошло до того, что Международная комиссия юристов выступила в защиту независимых адвокатов Казахстана. В своем заявлении, распространенном 9 июля, эта международная структура призвала власти Казахстана «прекратить необоснованную и нарушающую права процедуру, начатую в отношении известного казахстанского адвоката Данияра Канафина».
КОНСПИРАТИВНЫЕ КВАРТИРЫ КНБ
Директор Казахстанского бюро по правам человека Евгений Жовтис говорит, что правозащитники крайне обеспокоены практикой содержания задержанных или свидетелей на так называемых конспиративных квартирах КНБ. В интервью нашему радио Азаттык он неустанно повторял слово «опасно»:
«Это крайне опасная практика. Потому что, когда человека держат на конспиративной квартире, у органов КНБ совершенно развязаны руки. Ведь человек не находится в статусе ни подозреваемого, ни обвиняемого, соответственно, не пользуется всеми правами, которые положены по этим статусам.
К сожалению, это крайне опасная тенденция. Потому что она создает еще больше возможности для беззакония. Она позволяет человека, в частности четырех топ-менеджеров «Казатомпрома», под видом свидетеля держать в качестве подозреваемого или обвиняемого и говорить, что он якобы свидетель.
В свою очередь, адвокат Мустахим Тулеев полагает, что поведение трех топ-менеджеров «Казатомпрома» перед телеобъективом «Хабара» в конце июня и их заявления о якобы добровольном нахождении на конспиративных квартирах КНБ можно объяснить тем, что, по всей видимости, они сами не понимают в каком процессуальном статусе пребывают.
«Якобы сейчас они «горят» желанием оказать содействие следствию. В таком случае им должны были присвоить псевдонимы и не ограничивать в свободе передвижения и они должны находиться в домашних условиях. Вот и все. Под псевдонимами они должны были законспирировать их, чтобы они участвовали в открытом публичном процессе», - отметил Мустахим Тулеев.
Жены показанных по государственному телевидению из своей неволи топ-менеджеров «Казатомпрома» заявили, что не верят этому репортажу, что это всё инсценировка в стиле пропаганды. Некоторые официальные лица поспешили опровергнуть заявления жен, в свою очередь.
Власти и далее не смогли привести доказательства из независимых источников о том, что арестанты «Казатомпрома» сидят на конспиративных кваратирах в условиях трехзвездочной гостиницы с трехразовым горячим питанием. Телеэксперименты тоже пока не имеют продолжения.
Однако, проправительственная газета «Время» на этой неделе заявила, что Мухтар Джакишев чувствует себя под арестом в тюрьме КНБ вполне сносно, что никакого давления не оказывается, что он цел и невредим. В подтверждение этих слов приведен текст, который опубликован как текст интервью самого высокопоставленного арестанта.
«ЗАКРЫТЫЕ СУДЫ НАЧИНАЮТСЯ СО СЛЕДСТВИЯ»
По поводу закрытых судов Евгений Жовтис говорит, что все начинается со следствия. Здесь первый вопрос он видит в том, какие именно сведения государство относит к секретным. Он глубоко убежден, что в деле журналиста Рамазана Есергепова никаких государственных тайн нет.
Жовтис говорит, что «секрет» появился только после того, как какой-то сотрудник КНБ просто поставил гриф «секретно», не имея на это никакого права. Потому что в законе о государственных секретах очень четко отражено, в каких случаях и кто имеет право засекречивать сведения. «Так вот сотрудник Джамбульского областного ДКНБ не имеет права засекречивать сведения», - настаивает Евгений Жовтис.
«Но дело даже не в этом. Скажем, опередели ли, что какие-то сведения является секретными. Дальше начинается судебный процесс. Конечно, в связи с госсекретами процесс может быть закрытым. Но он, главное, не может быть закрытым полностью.
Дело в том, что любой документ, в котором содержатся секретные сведения, может быть закрытым целиком, а может быть закрытым лишь в той части, в которой есть сведения, относящиеся к госсекретам.
В данном случае ситуация такова, что сведения, отнесенные к госсекретам, не обязательно могут рассматриваться в течение всего судебного заседания. Но когда закрывается все судебное заседание, очень и очень многое остается под сомнением.
Например, когда ряд закрытых процессов проходил в Астане, они закрывались только потому, что в них рассматривались дела ряда высокопоставленных чиновников. То же самое дело Буркитбаева и два дела Рахата Алиева и его сообщников.
А конкретно, какие именно сведения были секретными, хотя бы по отношению к закону о государственных секретах, и почему закрыли, так и не стало понятно обществу. Непонятно стало еще потому, что использовалась система так называемых «адвокатов с допуском», - так прокомментировал директор Казахстанского бюро по правам человека Евгений Жовтис известные громкими арестами, но тихими процессами дела, которые находятся в ведении КНБ.
ТЕНЬ ВЫШИНСКОГО
Недавно КНБ Казахстана отметил 17-летие своего образования. 13 июля 1992 года на основе КГБ возник нынешний КНБ. В свою очередь, КГБ вышел из пропахшей порохом, кровью и слезами многомиллионных невинных жертв сталинского режима, «шинели» ВЧК – ОГПУ – НКВД – НКГБ – МГБ – МВД - КГБ СССР.
Председатель комитета национальной безопасности уже независимого Казахстана Амангельды Шабдарбаев не скрывает и не без гордости заявляет, что является «воспитанником старой школы». Впрочем, и все руководство страны во главе с президентом Нурсултаном Назарбаевым воспитано партийно-комсомольской школой.
Правозащитники говорят, что показ органами КНБ по телевидению видеосюжета с «признательными показаниями» задержанных топ-менеджеров «Казатомпрома» и признание представителем Генпрокуратуры Кульзией Кьюковой этого сюжета «достаточно серьезным источником» напоминает утверждение легендарного сталинского генпрокурора Андрея Вышинского, что «признание обвиняемого есть царица доказательств».
И заочные суды берут свое начало именно со сталинского режима. Вспомним хотя бы заочный суд над Львом Троцким, которого Сталин считал своим злейшим врагом. Сильно ли отличаются так называемые закрытые суды в Казахстане от суда «троек» периода массовых гонений при Сталине? Бесспорно, отличие есть. Как никак, на дворе уже 21-й век.
Соответственно методы КНБ Казахстана начала 21-го века несколько отличаются от деятельности НКВД. Как заявлял в интервью нашему радио Азаттык бывший первый заместитель председателя КНБ Рахат Алиев, одним из ноу-хау КНБ уже при новом главе КНБ Амангельды Шабдарбаеве являются пресловутые конспиративные квартиры.
Другой новинкой, о которой нашему радио Азаттык рассказала председатель Алматинского Хельсинкского комитета Нинель Фокина, является то, что КНБ, являясь потерпевшей стороной в деле независимого журналиста Рамазана Есергепова, сам же ведет и следствие.
Правозащитники утверждают, что деятельность КНБ не поддается контролю ни со стороны парламента, ни со стороны генеральной прокуратуры. То есть нет контроля даже формального, говорят они. КНБ не отчитывается даже карманному парламенту, говорят критики. Сам председатель КНБ Амангельды Шабдарбаев предпочитает при этом давать интервью только провластным СМИ.
Радио Азаттык
