Зачастую пройденный какой-либо страной за какой-то отрезок времени путь отождествляется определенным периодом пребывания у власти ее руководителя или правительства: 100 дней, год с момента его вступления в свои полномочия. И в связи с такой датой подводится баланс их деятельности за, скажем так, отчетный период. В нынешнем же казахстанском случае дата куда более солидная - 20 лет. Дата круглая. Все это время Казахстан находился под руководством Н.Назарбаева. То есть история Казахстана за этот период - это также в немалой степени история его пребывания на посту президента своей страны. Какой же она была?
1989 - 1994 гг.
Определение путей
Когда двадцать лет тому назад, именно в такие же летние дни 1989 году Н.Назарбаев стал первым секретарем ЦК Компартии Казахстана, то есть фактически сделался первым человеком в республике, наступил, помнится, час всеобщей эйфории. Во всяком случае, для казахского населения. Это событие как бы символизировало собой акт восстановления попранной тремя годами ранее справедливости. Облегченно вздохнули и русские. Декабрь 86-го и его последствия все это время продолжали висеть провоцирующей взаимное недоверие мрачной тенью над отношениями между двумя крупнейшими этносами республики.
Выдвижение Н.Назарбаева на главную роль в структуре власти представлялось предвестником ослабления межэтнической напряженности.
То было время больших перемен как в Москве, так и во всем СССР. Страна обретала новых героев. Одним из них, без преувеличения, стал Нурсултан Назарбаев. Пресса (и в первую очередь московская) создала ему имидж принципиального, проницательного и решительного руководителя новой формации. Русскоязычная публика, в сознании которой высокопоставленные партийные деятели из азиатских республик ассоциировались с велеречивыми льстецами, была очарована его прямодушной и раскованной манерой общения. Очарование, видимо, было настолько глубоким и действенным, что, когда он был назван вероятным преемником Председателя Совета Министров СССР Н.Рыжкова, ушедшего в отставку в 1990 году, это ни у кого не вызвало удивления. Сложись тогда все по-другому, Н.Назарбаев сделал бы, наверное, в высших эшелонах власти страны карьеру, схожую с карьерами других выходцев из южных республик - Г.Алиева и Э.Шеварднадзе.
Но сложиться все иначе тогда объективно не могло. Ибо после партконференции 1988 года и съезда народных депутатов 1989 года центробежные тенденции набрали такую инерцию, что с каждым новым днем все очевидней становилась неизбежность распада державы. В этих условиях мало было чести в том, чтобы занимать пост главы правительства, которому при фактической неуправляемости экономики шишек доставалось бы больше, чем кому-либо другому. Это - во-первых.
Во-вторых, именно усиление центробежных тенденций и породило необходимость появления руководителя масштаба, который по своему статусу мог бы исполнять роль уравновешивающей и примиряющей политической фигуры. Руководители из России, Украины и Белоруссии объективно не подходили для этой роли, ибо в остальных частях СССР они воспринимались как составные триединого ядра пресловутого Центра. Прибалтийские лидеры - субъективно. Именно эти республики, вернее, сформировавшиеся там альтернативные политические силы, и раскачивали сильнее всех общую тогда еще лодку. Азербайджан и Армения уже тогда конфликтовали из-за Нагорного Карабаха, и то и дело апеллировали к Москве, доказывая каждый свою правоту. Грузия как раз накануне нашумевшего впоследствии I съезда народных депутатов пережила апрельские события 1989 года и с тех пор находилась в состоянии перманентного разброда. Во властных структурах Узбекистана тоже не было покоя вследствие так называемого «узбекского дела». Лидеры остальных четырех республик (Таджикистана, Туркменистана, Кыргызстана и Молдовы) не тянули на упомянутую роль в силу периферийного положения и соответствующего веса на политическом поле страны. Казахстан же по своему географическому положению и экономическому потенциалу занимал одно из центральных мест в государстве. Его новый лидер не выказывал намерения подключить свой голос в процесс перехода семидесятилетнего унисона голосов союзных республик в диссонанс. И это несмотря на то, что в Казахстане имело место первое в эпоху перестройки политическое выступление, подавленное властями оперативно и жестко и не удостоившееся какого бы то ни было сочувствия со стороны центральной прессы.
В целях внесения большей ясности в нашу тему сделаем здесь небольшое отступление. Выступление молодежи в Алматы впервые за пределами республики было во всеуслышание оценено как демократическое выступление лишь спустя пять лет, в 1991 году. Сделала это супруга покойного А.Сахарова Елена Боннер в дни послепутчевых (с позволения сказать) митингов. Однако и после этого мало что изменилось в оценке событий 1986 года общественностью и средствами массовой информации европейских республик бывшего Советского Союза. В России, в Украине, Белоруссии, Грузии и Прибалтике в перечне демократических (антитоталитарных, проперестроечных, антизастойных, антирежимных - кто как именует, но закладываемый сюда теми, кто их перечисляет, смысл один - «справедливых и прогрессивных») выступлений времен М.Горбачева называют тбилисские, вильнюсские, белорусские и московские события. А то, что было в Алматы в декабре 1986 года, тамошнее общественное мнение склонно оценивать как проявление национализма и ставить в один ряд с ферганским и ошским потрясениями. Эта точка зрения совпадает с выводами ЦК КПСС, отраженными в известном постановлении о казахском национализме.
Итак, Н.Назарбаев с готовностью взялся исполнять роль, необходимость которой породило само время. Целенаправленно и последовательно. И настолько решительно, что в политических баталиях за сохранение Советского Союза проявлял больше рвения, чем даже высшие руководители страны. Было видно, что он старается от души. Это не осталось незамеченным. Видимо, такая роль и в самом деле была его призванием. Он стал в глазах людей подлинным олицетворением руководителя из национальной республики, который, отставив в сторону кажущиеся местные интересы и возможные этнические обиды (тогда они обнаружились у всех), в трудный для страны час денно и нощно выкладывался во имя сохранения единой державы. В самой республике такая его позиция возражений, можно сказать, не вызывала. Хотя и имело место недовольство отдельными его шагами. К примеру, когда Н.Назарбаев отказался возглавить комиссию по расследованию тбилисских событий, многие казахи, особенно из числа интеллигентов, были довольно-таки разочарованы. Им казалось, что вот она (!) возможность отыграться на великодержавниках за то, что случилось в Алматы тремя годами раньше, за «охоту на ведьм», которая тогда же разразилась, и в ходе которой национальное сознание пережило чувствительный шок. Кандидатуру лидера Казахстана особо рьяно предлагали и поддерживали депутаты из национальных республик, особенно из Средней Азии. Судя по всему, они были склонны придавать этому обстоятельству красноречивое символическое значение. Но Н.Назарбаева, похоже, именно такой единодушный ход мыслей и такое дружное подталкивание и не устроили. В общем, он отказался возглавлять эту комиссию, но в ее состав согласился войти. То есть избрал компромиссный вариант. Возглавил ее, эту комиссию, ныне покойный А.Собчак, ставший впоследствии мэром Санкт-Петербурга. Позже он на страницах печати весьма тепло отозвался об участии Н.Назарбаева в работе комиссии. К слову сказать, это был первый случай, когда он оказался перед серьезным выбором: начинать ориентироваться - хотя бы на словах - на национальное сознание титульного народа Казахстана (после состоявшегося в середине 1989 года съезда народных депутатов такой курс в республике, пережившей декабрь 86-го, сулил, как казалось тогда, немало выгод) или пойти многотрудным путем балансирования между интересами и чаяниями двух крупнейших этнических общин. Интуиция политика, основанная на здравомыслии, его не подвела. Он избрал второй путь и уже более не колебался. Плоды политического курса, который проводился им в 1989-1991 гг., сослужили добрую службу не только ему, но и всему Казахстану.
В целом направление этого курса сохранилось и после обретения республикой независимости. Но уже на базе практики межгосударственных отношений. А это две разные вещи. Так что с 1992 года его популярность в России и других славянских республиках стала постепенно убывать. Все это время процесс политической поляризации развивался быстрыми темпами. Н.Назарбаеву достаточно долго удавалось в своем лице примирять как-то российские противоречия и пристрастия. Его имя часто называлось в числе популярных в России политиков. А в самом Казахстане у него не было серьезных оппонентов. Так продолжалось до 3-4 октября 1993 года. Эта дата оказалась водоразделом в политической судьбе Н. Назарбаева, как бы странно это на первый взгляд ни казалось. Для политиков Казахстана остается очень важным (если иметь в виду решающее значение политических пристрастий местного русскоязычного населения на весах общественного мнения республики) то, как их оценивают в России. Человек, который имеет власть или примеривается к ней, не может пренебрегать этим обстоятельством. Не мог игнорировать его и Н.Назарбаев.
Итак, он перешел в эпоху юридического и фактического распада СССР и обретения республиками независимости с уникальным политическим багажом. Тогда в России с удвоенной силой разгорелась перепалка (пока что словесная) между демократами и патриотами. Постепенно взаимное неприятие достигло такого накала, что первые стали называть вторых «красно-коричневыми» и «черносотенцами», а те, не оставаясь в долгу, их - «государственными изменниками» и «прихвостнями Запада». У патриотического направления была одна отличительная черта. Оно не питало особой любви ни к кому из лидеров новоявленных государств на территории бывшего Советского Союза. Кое-кого из них даже откровенно ненавидело… И в конфликтах, которые возникали во множестве бывших союзных республиках, их симпатии неизменно оказывались на стороне противостоящих официальным руководствам сил. В Молдове - это Приднестровье, на Украине - Крым, в Грузии - Южная Осетия и Абхазия, в Азербайджане - полковник С.Гусейнов, поднявшийся против президента-народнофронтовца А.Эльчибея, в Таджикистане - С.Сафаров и его кулябцы, развязавшие войну против антикоммунистического альянса исламистов с немногочисленными демократами… Один только Н.Назарбаев был исключением. Только к нему из всех лидеров патриоты России в большинстве своем питали уважение. Демократы, представлявшие официальные власти Москвы, естественно, просто не могли, по своему статусу хотя бы, относиться к нему иначе, чем их оппоненты. Для них-то это было более чем нормальным. А вот для патриотов… Так что демократы, имея в виду благожелательность оппозиции к президенту Казахстана и будучи не столь наивными, чтобы пренебрегать таким фактором, подключились к своего рода соревнованию по созданию положительного образа Н.Назарбаева уже в качестве руководителя независимого государства. Это было одно из редких направлений, где мнения противостоящих друг другу российских политических сил совпадали. Или, если хотите, невольный сговор противников… Другое такое направление также было связано с Казахстаном. Речь идет о территориальных притязаниях к нашей республике со стороны неофициальной России. И здесь демократы с патриотами были практически единодушны: настоящая граница Казахстана определена произвольно. Делая такие заявления, каждая сторона, разумеется, преследовала свои цели и по-своему видела решение вопроса. Но от этого, как говорится, было не легче. Однако речь тут не об этом, а о том, что названные два противоречивых фактора, две крайности сходились в общем российском сознании и каким-то образом мирно уживались там. Для нас же важно то, что, несмотря на муссирование со всех российских сторон, мир и статус-кво с великим соседом сохранялись. Да и сейчас сохраняются. Теперь куда большую озабоченность вызывает граница совсем с другой стороны. С юга. Но к этому мы вернемся позже…
(Продолжение следует)
